Ленин в стихах «ватников»

Ничто лучше не говорит о «герое времени», как преломление этого «героя» в «поэтических опытах» масс. И сегодня всё больше таких «опытов» на тему гражданина Путина и прочих знаковых фигур, переполняют интернет пространство. Эти «опыты», верные для авторов и восторженных «поклонников-перепостивших» с идеологической точки зрения, часто отличает удивительная безвкусица и откровенная поэтическая бездарность. Заметим, что к «народной культуре» вся эта чушь не имеет никакого отношения, сколь не претендуй она на эту роль, сё «творчество» масс, не народа. История во многом «повтор», и много лет назад такой «поэтический бум от ватников» уже сопровождал другого «героя». Что такое «Ленин в стихах» («Путин в стихах»)? — идеологический пафос умноженный на абсолютное духовное и культурное ничто. Ниже мы, намеренно без всяких комментариев, публикуем два фрагмента из статей того времени на тему «массового восхваления вождя». В одной из них поклонник «Ильича» захлёбывается восторгом от «рабочих стихов», а в другой такой же поклонник возмущается поэтом Николаем Клюевым за его претензии «говорить о Ленине» ни так, как это делают «правильные ватники» — «настоящий народ». Характерно, что именно «ватники» хорошо понимали: Николай Клюев о Ленине, «каков он есть» не писал, изображая то чего не было, и то чего «рабоче-фабричным массам» и не нужно. Одним словом — перед нами актуальный и сегодня пример наглядной демонстрации того, какая «поэзия» кому нужна, и кто какие книги (с их авторами и героями) будет «отправлять в печь». Проводите параллели и делайте выводы сами.

Фабрично-заводская поэзия чуткий выразитель и радостных и горестных настроений рабочих масс, отголосок непосредственных, подлинных переживаний рабочего массовика, не могла пройти мимо задачи литературно-художественного воплощения образа В. И. Ленина. Вождь проллетириата, всю жизнь работавший над проведением в конкретные, практические, жизненные формы желаний многомиллионного мирового рабочего класса, создавший могущественный рычаг организации этого класса в лице Р.К.П., вместе с рабочими прошедший суровый путь борьбы с буржуазией, оставивший в виде заветов огромный запас идей и в виде наследников — три поколения ленинцев, — В. И. Ленин с неудержимой силой влечет к себе творческую мысль поэтов-рабочих от станка, приобретая в их творчестве черты героя, личности гениально-одаренной, богатыря, титана. Человек, входивший в непосредственное общение с тысячами рабочих, с огромной чуткостью подмечавший их нужды и стремившийся удовлетворить их, умевший стать для рядового рабочего товарищем, другом, самым близким, родным и дорогим лицом Владимир Ильич в литературно-художественном творчестве рабочего массовика окружен исключительным вниманием и любовью. Знакомясь с фабрично-заводской поэзией, освещающей образ В. И. Ленина, мы невольно вспоминаем слова А Сосновского: «у этого изумительного существа — два лица. Одно это Ленин. Лицо, обращенное к грядущим десятилетиям и векам, ко всем народам и племенам, которые живут и будут жить на земле: это лицо — Ленина. Другое — Ильича. Это — лицо, обращенное к нам, современникам, соратникам, ученикам, друзьям, близким и родным. Ленин и Ильич. Великий вождь. Историческая, исполинская фигура. И вместе с тем, такая изумительная, обаятельная, чудесная личность».

В. И. Ленин в его борьбе с буржуазией первая тема; зовущая внимание авторов фабрично-заводской поэзии, когда они говорят о В. И. Ленине.  Борьба В. И. Левина с временным правительством.., — всё это знает и помнит рабочий-поэт:

Октябрьские дни: взятие Зимнего дворца, кулацкие мятежи в деревнях, восстания казачьих областей, бесчинства белой армии, помощь белогвардейцам со стороны западно-европейской буржуазии — так подробно повествует о тяжелом и трудном пути Октября Н. Тихомиров,—

Мы прошли сквозь суровые беды
Под руководством Ильича…

Каков же этот человек, наиболее полно проявлявший себя в самые важные моменты борьбы рабочего класса с буржуазией? Он тверд и непоколебим —

Ух, какой же упрямый Ленин.
Как сказал — никаких богов,
Сказанных слов не изменит…

Но это упрямство, эта настойчивость особого вида, это — воля и решимость не отдельного человека, а воля и решимость класса.

И потому, что это так, — не могло быть поражения: несмотря на все трудности и тяжести борьбы, победа одержана и личная воля, воля отдельного человека, явившегося выразителем стремлений рабочей массы, ведет к событиям, имеющим мировое значение,—

Так марксистки-правильно умеют авторы фабрично-заводской поэзии дать оценку роли личности В. И. Ленина в истории русского рабочего класса. Воля и решимость В, И. Ленина привели к победе революционные силы потому, что сами они являются отражением воли и решимости всего рабочего класса.

С любовью огромной силы и с бесконечной нежностью проводили поэты-рабочие Владимира Ильича в его последний путь —

Но пролетарии не могут плакать и «горевать» в опаснейшие моменты своей жизни, моменты потери вождей и радости врагов, готовых к нападенью. В моменты потерь, а, следовательно, и новых опасностей необходимо, «скорбь затая», «теснее сплотиться в круг», везде «удвоить аванпосты» и «кончать дело Ленина».

Радость буржуазии преждевременна, ее надежды на гибель рабочего класса, потерявшего своего вождя, ошибочны. Вождь умер, но оставшиеся в живых, объединенные его именем, по-прежнему сильны и непобедимы. Вот те мысли и настроения, которые овладели сознанием поэта-рабочего в скорбные траурные дни. Скорбь по умершему вождю, горечь утраты, не затемняет сознания пролетария, он отдает себе ясный отчет в том, кого он хоронит:

Умер самый дорогой, близкий и горячо-любимый человек, но не умерла энергия, воля к жизни и борьбе, не умерли все лучшие черты пролетариата, ярким носителем которых был умерший. Не умерли великие идеи борьбы за освобождение трудящихся, провозвестником которых был В. И. Ленин. Потому-то так настойчиво говорят поэты-рабочие: Ленин жив, он не умер и не может умереть.

Ильич мертв, но жив Ленин. Он бессмертен, как выразитель воли рабочих в прошлом; он бессмертен, как сила, организующая сознание, волю и чувства рабочих в настоящем и будущем.

Так понимаемый, Ленин не умер и, как прежде, он зовет к восстанию:

Призыв к борьбе слышится поэту-рабочему в протяжном напеве погребального гудка, к борьбе его зовут горящие буквы лозунга, об этом же говорит ему строгое лицо Ленина, смотрящего на него со знамени. Все это свидетельствует о здоровом классовом чувстве авторов фабрично-заводской поэзии, даже в тяжелом и жутком событии черпающих силы для новой борьбы и веры в победу. А уверенность в победе трудящихся у авторов фабрично-заводской поэзии непоколебима —

Поэты-рабочие видят путь к победе рабочего класса над мировой буржуазией не только в укреплении военной мощи пролетариата, но также и в увеличении его экономической силы, в выравнении его трудового Фронта

Выравнение трудового, хозяйственного фронта пролетариата один из заветов В. И. Ленина, заветов «не гаснущих» в сознании пролетария, «живущих в его крови», неуклонно ведущих его —

Дорога эта трудна, старая жизнь не сдается,

Но плотнее коммунары
Свои сдвинули ряды…

Первый вопрос, с которым встречается каждый идущий «по дороге Ильича», это вопрос о смычке между рабочим классом и руководимым им крестьянством, вопрос, над которым так упорно работал сам В. И. Ленин. Из многочисленных мыслей В. И. Ленина по этому вопросу мы приведем только одну, особенно близкую автором фабрично-заводской поэзии. «Мы можем и должны употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего — проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата » (см. «Из дневника» 2 янв. 1923 г.). Практически эта идея в последнее время осуществляется в форме шефства заводов и фабрик над деревнями. Лучшим связующим звеном завода и деревни являются «отпускники». У одного из рабочих поэтов С. Волкова есть стихотворение «Отпускник в деревне», в котором в образной форме описывается культ-работа отпускника, во-время поездки в деревню. Другой, Ксенофонтов, пишет стихотворение «Я рабочий, ты крестьянин», являющееся призывом к восстановлению советского хозяйства а выполнению этим заветов В. И. Ленина —

Строить будем мы богатства,
Не на барина, как встарь:
Для советского хозяйства
Размахнись, брат, приударь.
Приударь так, чтоб станок
Вверх поднялся, не стуча,
Вот и будет наш венок
На могилу Ильича…

Далее.., завет В. И. Ленина: «Во-первых, —учиться, во-вторых, — учиться и, в третьих — учиться». Или эта же мысль в другой формулировке: «Задача подъема культуры — одна из самых очередных». Художественное изображение трех возможных форм осуществления этого завета В. И. Ленина мы находим в фабрично-заводской поэзии. Эти формы клуб, школа печать.

Вот «Рабклуб», в котором—

Потеет Ленинский призыв
За непривычною учебой…

Вот — школа, ставшая доступна для всех, благодаря «мудрому, славному Ильичу». И, наконец, новая сила советской общественности — рабкор, «рожденный революцией», «взятый от станка, от стали». Обращаясь к нему поэт восклицает —

Рабкор, пером и молотом стуча,
Храни заветы Ильича!..

Самые надежные хранители ленинских заветов — это ленинцы: пионеры, комсомольцы, партийцы ленинского призыва. Ленинцы выдержат бурю, потому что их «груди из ленинской стали», потому что их «мозг — вечно живой ленинизм». Они «сильны, чтобы молотом бить». Что бы ни случилось, ленинцы останутся ленинцами. Таковы ленинцы в изображении рабочего Н. Семенова. «Многомогучий богатырь», которому «дано рабочим классом стальное имя: РКП», устами которого говорил Ленин, с каждым днем растет и растет «объемля весь рабочий мир».

В первых рядах — юные ленинцы, «солнечные внучата» Ильича. У них «не галстухи, сердце — кострами горит» и «Ленин живет на знаменах». Это — «Ленинские легионы», «поток от заводов и пашен», «будущих битв буревестники». … Старшее поколение — комсомол характеризуется фабрично-заводской поэзией, как строгий хранитель заветов В. И. Ленина. «Учитесь, Работайте и перерабатывайте то, что мы учим. Помните, если сами не поработаете, ничего у вас не выйдет», говорил В. И. Ленин молодежи. И фабрично-заводская поэзия дает нам ряд ярких картин жизни комсомольцев, «ушедших с головою в книгу на рабфаках», ставящих своей целью «читать побольше Ильича в печати» и создающих новый быт. Авторы фабрично-заводской поэзии умеют дать отдельные сцены из жизни комсомолья — на рабфаке, в рабочем клубе, на заседании коллектива пр. в ясных, конкретных формах, выводя коммунистическую молодежь с ее особым мировосприятием, психикой, бытом и языком. Здесь определенные начатки зарисовки живых людей эпохи, проблески нового реалистического письма. Эти особенности фабрично-заводской поэзии еще яснее сказываются в тех случаях, когда авторы ее говорят о том, как откликнулась рабочая масса на ленинский призыв. Перед нами проходит ряд четко нарисованных образов людей нашего времени, которые под натиском сложных душевных движений в траурные ленинские дни пришли к твердо-поставленному решению вступить в партию.

С Ильичом хочу я слиться —
Быть хочу большевиком…

Говорит старик кузнец («В мастерской» Н. Тихомиров), своими простыми словами выражая чувства многомиллионной рабочей среды.

Мы не можем пройти мимо пресловутой книжечки В. Клюева: «Ленин», тем более, что несмотря на ее неудобочитаемость, которая по мысли Лелевича предохраняет ее от какого-либо заражения широкого круга читателей, она вышла в Госиздате уже вторым изданием.

Чтобы мы навсегда отбросили книжонку Клюева, достаточно привести те строки, в которых Клюев говорит о Ленине. Вот что приблизительно получается:

Есть в Ленине Керженский дух
Игуменский окрик в декретах…
…Лениным — вихрь и гроза
Причислены к ангельский ликам.
…Ленин, лев, лунный лев, лучезарье
…И с железным Верхарном сказитель Рябинин
Воспоет пламенеющий Ленинский рай.
…Ленин — Красный Олень, в новобрачном сказаны!
Он пасется меж строк, пьет малиновый звон
…Книга «Ленин» — жила болота.
Стихотворный Волги исток.
…Ленин — тундровой Руси горячая печень,
Золотые молоки, жестокий крестец,
Будь три-кратно здоров, и три-кратно же вечен,
Как сомовья икра, как песцовый выжлец!

и т. д.

Но хватит этой «тундровой печени»! Ленина здесь нет в этой поражающей галиматье. Нет! — здесь искалеченный образ Ленина. В этой поэзии даже нельзя видеть «виденье» Ленина «раскольничьим начетчиком Северного Поморья», а просто заумное стремление в каждой строке выкинуть ножку, сказать несказанное.
Книга Клюева может иметь какой-либо интерес только для этнолога. Рядовому читателю она может принести только вред.

comments powered by HyperComments