Лицевой букварь Кариона Истомина

Одной из первых детских иллюстрированных книг, отпечатанных в Московском царстве, по праву можно считать «Букварь славянороссийских писмен уставных и скорописных греческих же латинских и польских со образованиями вещей и со нравоучительными стихами «Во славу Всетворца Господа Бога, и в честь Пречистыя Девы Богородицы Марии, и всех святых», изданный в Москве в 1694 году».

Вообще, самый первый печатный славянский учебник для детей вышел ещё в XVI веке, точнее, в 1574 году во Львове, в типографии Ивана Фёдорова. Спустя четыре года он издал другой детский учебник «Погречески Альфа вита, а порусски Аз буки», в основу которого входили упражнения «По общепринятому тогда буквослогательному методу». Азбуки Фёдорова, видоизменяясь, много раз переиздавались на Украине, в Речи Посполитой и в Московии. Но среди рукописных и старопечатных учебников особое место занял лицевой букварь одного из образованнейших людей XVII века Кариона Истомина. Занимая должность справщика Московского Печатного двора, Истомин одновременно занимался литературными переводами, исполнял обязанности придворного поэта и учителя царских детей. Помимо двух букварей, он составил «Грамматику малую» и другие детские учебники, сохранившиеся в рукописях.

Работа же над лицевым букварём продолжалась несколько лет. Сначала был подготовлен рукописный экземпляр, расписанный золотом и красками, который составитель поднес в 1692 году матери Петра I, царице Наталии Кирилловне, для ее внука, царевича Алексея. Другой экземпляр иллюминированного букваря, созданный годом позже, предназначался дочерям царицы Прасковьи Фёдоровны. Оба рукописных экземпляра букваря хранятся сегодня в Государственном Историческом музее.

Одновременно шла работа по подготовке «более массового» издания «Букваря». Для него разработали целый алфавит, буквы которого состояли из человеческих фигур. Вероятно, источником для букваря послужили азбуки европейских художников — Петера Флетнера (Нюрнберг, около 1540), Джакомо Франко (Венеция, 1596) или Джузеппе Мителли (Болонья, 1683). Но при воспроизведении картинок «Букваря» типографским способом возникли определенные трудности. Тогда Карион Истомин обратился к одному из первых русских граверов по металлу — печатнику Оружейной палаты Леонтию Бунину. Ему принадлежал стан для создания гравюр с медных досок. В то время такого стана не было даже в старейшем центре российского книгопечатания — в Московском Печатном Дворе^*.

Получив для гравирования рукописный экземпляр учебника, Л. Бунин не стал в точности повторять оригинал, о чём подчеркнул «в подписи», что не только «резал», но и «знаменил» — то есть делал рисунки для гравюр. В 1694 году Л. Бунин закончил работу над «Букварём» — «ради любезного созерцания отрочатом учащимся», и издание было выпущено в свет в количестве 106 экземпляров. «Букварь» не имел аналогов в русском книгопечатании, и стал первым цельногравированным изданием, в котором и текст, и рисунки, и книжный декор гравировались на медных досках.

Букварь состоял из 44 листов и открывался фронтисписом в фигурной рамке, с текстом, поясняющим содержание и назначение книги. Все листы азбуки оформлялись по одному типу: первое начертание буквы давалось в виде изображения человеческих фигур, затем ряд воспроизведений этой буквы — гравированных инициалов, печатных прописных и строчных, а также рукописных. Причём, как сообщалось в заглавии, воспроизводились не только русские буквы, но также латинские, греческие и польские. Произношение латинских букв разъяснялось польским правописанием. В «Букваре» не было нравоучений и назидательных наставлений. Карион Истомин попытался создать учебник, в котором бы занимательные рисунки, сопровождаемые стихами, помогали лучше усвоить азбуку.

В конце книги автор обращался к читателю:

А идеже в вещех и словах Букваря сего недосталость узрится, яко в перводелании, благоразомне, неосудне же изволь кождый в приличество исправити. Ибо в новости с трудом и иждивением собирася и издася…

Букварь Кариона Истомина представлял исключительное явление для своего времени, отличаясь от всех букварей не только XVII, но XVIII веков. Этот «альбом для любезного созерцания» явился предвестником высокого расцвета русской гравюры на металле последующего столетия. А до наших дней сохранилось не более 20 экземпляров.