«Вече» и лагеря В. Осипова

Редакция сайта

справка

KGB

Мы ведь вас не хотели сажать. Вы сами напросились. Сами себя так повели, что пришлось давать срок…Павел Плешков, следователь КГБ, Владимиру Осипову

Владимир Осипов, русский националист, политзаключённый

От памятника Маяковскому до Союза «Христианского Возрождения»

В Москве, двадцать девятого июня 1958 года был открыт памятник Владимиру Маяковскому. На церемонии открытия выступали официальные и неофициальные поэты. В результате подобные встречи на площади стали еженедельными. Чтение стихов сопровождалось дискуссиями, участником которых и стал двадцатилетний Владимир Осипов. Осенью 1960 года власти переходят от одобрения сходок к противодействию им. Дружинники начинают задерживать чтецов и слушателей. Осенью 1961 года, перед XXII съездом, собрания разогнали окончательно, и летом 1961 Владимир Осипов оказался среди первых арестованных активистов Маяковки, обвинённых по статье 70 «в создании радикальной организации с целью подготовки покушения на Хрущёва» и за «антисоветскую пропаганду». Сам Владимир Николаевич так описывает этот эпизод своей жизни:

Меня приговорили 9 февраля 1962 г. к 7 годам лишения свободы по статье 70-й УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда»). Я был осуждён Московским городским судом за «организацию антисоветских сборищ» в Москве на площади Маяковского. Эти «сборища» были необычным явлением для строго регламентированной советской жизни. Начиная с установки памятника агитатору-горлану-главарю В. В. Маяковскому. В июле 1958 года здесь, у бронзовой фигуры футуриста, каждую субботу и воскресенье с 8 вечера до 1 часа ночи (пока ходило метро) собиралась молодёжь. Под открытым небом читали стихи, потом уже не столько Маяковского (которого большинство собравшихся считало оппозиционером советскому режиму), сколько — репрессированных поэтов и свои собственные, а также вели дискуссии. Вот эти-то дискуссии и были главным криминалом. Всё это продолжалось несколько лет, и в итоге в октябре 1961 года по доносу одного из завсегдатаев площади (позднее — министра в правительстве В. С. Павлова) «зачинщики» были арестованы и после непродолжительного следствия осуждены. Я и Э. С. Кузнецов получили по 7 лет лагерей, а А. М. Иванов и Виталий Ременцов были отправлены на спецлечение, в Казань…

Пребывание в мордовском лагере, вероятно, стало для молодого человека настоящей инициацией^*, из которой он вышел убеждённым русским националистом, для которого «спасение русской нации важнее гражданских прав»:

Со мной произошёл именно там идейный переворот, но не потому, что я узрел низы человеческой породы, а совсем по другому поводу. Один эстонец рассказал об одном ярком эпизоде советско-финской войны 1939—1940 годов. Поведал об одном бое, когда советские солдаты, т. е. молодые русские ребята из деревни, иссечённой коллективизацией, шли фронтальной атакой на финские укрепления. Пулемёты косили их цепь за цепью, а их толкали и толкали вперёд. Скосят одну цепь бойцов, появляется другая, третья, четвёртая… Пулемёт раскалён, у стрелка с ладоней сходит кожа от жара, а они идут и идут, уже гора трупов и конца не видно. Их командиры не применят артиллерию, авиацию, не прикажут обойти с фланга, с тыла. Нет — только во фронт — под яростный огонь. Я был потрясён рассказом. Мне было наплевать на цели той войны, я понял одно: никому нет дела до русского народа. Ни у кого нет жалости к этому народу, к моему народу. Я почти не спал в эту ночь и утром встал русским националистом. Понял, что до конца дней буду служить своей нации. Прежний аморфный, рассеянный и беспечный патриотизм превратился в дело и смысл моей жизни. Вслед за этим я довольно быстро стал монархистом и православным фундаменталистом (в том смысле, что истина — в Православии, и другой истины быть не может). С тех пор прошло 37 лет, и мои взгляды одни и те же. Если что и менялось, то только в частностях…

После выхода на свободу Владимир Осипов сначала поселился во Владимирской области, а позже перебрался в Александровку, где работал пожарным. В Александровке Осипов начал издавать «Вече», машинописный журнал православно-патриотического направления^**. В январе 1971 года вышел первый его номер, где редакция определила свои задачи так:

Повернуться лицом к Родине, возродить и сберечь национальную культуру, моральный и умственный капитал предков. Продолжить путеводную линию славянофилов и Достоевского…

Очевидно, возможные последствия этой деятельности для Осипова не были тайной, и уже в третьем номере от девятнадцатого сентября он печатает обращение «к русским патриотам», призывая их возобновить выпуск «Веча» в случае его ареста. При этом он утверждает, что журнал стоит на позициях, «лояльных советскому государственному и общественному строю», и выражает надежду на то, что «среди советского руководства есть честные лица, которым небезразлична Россия». Однако в 1974 году он был арестован и получил вскоре восемь лет лагерей строгого режима:

veche_big

Журнал выходил в течение трёх лет, по три номера в год. Первый год власти довольствовались угрозами через моих знакомых: «Его песенка спета, мы его вот-вот посадим»; «Сидеть будет до седых волос» (они не лгали: так и случилось). Я жил в ожидании ареста в любой день и час. Отдежурив смену в пожарке города Александрова Владимирской области, еду на электричке в Москву, где, собственно, и готовил очередной номер. Чекистский «хвост» часто сопровождал меня уже от александровского вокзала. 28 ноября 1974 года я был арестован вновь и после многомесячного следствия 26 сентября 1975 года приговорён Владимирским областным судом по прежней 70-й статье УК РСФСР к 8 годам лишения свободы. Теперь уже — за издание независимого православно-патриотического журнала «Вече». Мною было издано девять номеров, на каждом из которых я ставил свою фамилию и адрес. А когда в марте 1974 года мне пришлось объявить о закрытии журнала, КГБ по личному указанию Андропова возбудило уголовное дело. И чтобы подчеркнуть, что правда на моей стороне, я возобновил издание журнала, переменив лишь название — «Земля». Осенью того же 1974 года мне и моему помощнику П. М. Горячеву были присланы из-за границы приглашения. Мне — на выезд в Германию. Те, кто обо мне хлопотал, знали, что по израильской визе я ни в каком случае не поеду. Пётр Максимович выехал в Италию, хотя следствие по нашему делу было в разгаре, я категорически отказался от эмиграции. Чекисты ждали, что уеду и я. Я знал, что в случае моего отъезда в советской печати появится статья: что вот, дескать, какой липовый патриот и как он быстро смазал пятки жиром. А ведь его, разумеется, и сажать не собирались… Нет, я решил: пусть будет суд, пусть они опозорят себя расправой по чисто идеологическим мотивам, пусть проявят своё русофобское и богоборческое нутро, ибо никакого криминала, даже по их понятиям, в моём журнале не было. Было православие, славянофильство, Хомяков, Киреевский, охрана природы, охрана памятников… И за всё это редактор получает восемь лет!.. В своём последнем слове я заявил о полной неправомерности суда и о своей полной правоте: «Я абсолютно невиновен. Свою патриотическую деятельность по изданию православного журнала «Вече» считаю необходимой и важной…Владимир Осипов, русский националист

После выхода на свободу в 1982 году, Владимир Николаевич Осипов поселился в Тарусе Калужской области, работал экономистом отдела снабжения и экспедитором. С 1982 по 1985 год он находился под административным надзором: «Этот гласный надзор равнялся фактически положению ссыльного. Надо еженедельно отмечаться в милиции, с 8 вечера до 6 утра находиться дома, никуда не отлучаться из того посёлка или городка, в котором живёшь, без разрешения милиции».
В 1988 году Осипов стал председателем инициативной группы «За духовное и биологическое спасение народа», позже переименованной в Союз «Христианское Возрождение». Союз ХВ считает необходимым созыв Всероссийского Земского Собора для духовного обретения Божия Избранника — царя из династии Романовых. В 1991 году В. Н. Осипов был реабилитирован по обеим судимостям. В качестве главы Союза «Христианского Возрождения», в 1990-2013 годах был организатором множества крестных ходов, монархических стояний, конференций, чтений и съездов.
За книгу «Корень нации. Записки русофила» Владимир Осипов, в 2010-2013 годах, в суде города Александрова Владимирской области, подвергся судебному преследованию по обвинениям в экстремизме (статья 282 УК РФ). Судебное дело было прекращено в 2013 году: прокурор города Александрова Шайкин А. И. подал в отставку и отозвал своё заявление из суда о признании экстремистским материалом книги В. Н. Осипова.

Владимир Осипов, русский православный националист

Владимир Осипов: «А мы ещё хотим хорошей жизни под символом преисподней»

Мои родители, школьные учителя, не осмелились меня крестить. В двухлетнем возрасте меня сильно напугал старший двоюродный брат. Приблизив к моему лицу морду большого плюшевого медведя, шутник нажал на рычаг, и игрушечный зверь заревел, подобно живому. Как рассказывают, я упал с кровати и долго не приходил в сознание. Со мной случилось такое потрясение, что родные были уверены в моей скорой смерти. Но глубоко верующая бабушка Прасковья Егоровна Скворцова где-то разыскала старого православного молитвенника, который часами самоотверженно стоял на коленях перед иконой возле меня и отмаливал. Молился, как говорят, до кровавого пота. Старик меня вымолил, и я стал жить. Потом началась война, мы эвакуировались в Саратовскую область, и там в 1944 году моя мама Прасковья Петровна серьёзно заболела тифом. Её отвезли в больницу ближайшего города Пугачёва. Бабушка сказала: «Бог наказывает за грехи!» — т. е. конкретно за то, что вовремя не крестили ребёнка. Хорошо помню, как она по собственному почину привела меня в пугачёвский храм, где крестили многих… Слава Господу, после моего крещения мама выздоровела…
Я был стихийно верующим почти все детские годы. Правда, в церковь не ходил — её там, где мы жили, не было: ни в Сланцах, ни в селе Новопетровском Московской области, куда мы переехали. В селе этом, в бывшем храме с разобранным, как в разрушенном рейхстаге, куполом был клуб. Но молитвы, которым меня научила бабушка, читал. И вдруг где-то в 13 лет (и по сей день стыжусь этого мгновения) я решил порвать с «отсталыми взглядами». Все передовые люди кругом — атеисты, а я, что же — хуже их? И этот безбожный период длился, увы, десять лет. Будучи арестован в октябре 1961 года за «антисоветскую деятельность», попав в застенок, оказавшись лицом к лицу с проблемой тайны бытия и смысла жизни, я вернулся к той вере, которой в детстве учила меня бабушка. К Православию, естественно. Никогда не забуду, как эта ревностная молитвенница часами коленопреклонённо стояла перед иконой. Рука, которой я первый раз решил перекреститься в камере, была тяжёлой, как пудовая гиря. Словно кто-то держал её изо всех сил…

Самое светлое воспоминание о 7-й зоне у меня связано с одним чудным диаконом, большим молитвенником, верным Христовым воином. Однажды он исповедовал меня. Мы сидели поодаль наедине, и я говорил, потупясь, начистоту. Перебрав, кажется, все грехи, он вдруг спросил меня: «А в партии был?» — «Нет, никогда». — «А в комсомоле?» — «Был. Меня потом исключили за несоветские взгляды». — «Был?» — мой дьякон встрепенулся, задумался и долго молчал. Наконец, глубоко вздохнул и сказал: «Ну, ничего. Бог простит». Я понял, что моё пребывание в комсомоле с 14 лет до 20-ти было самым значительным грехом моей жизни — словно печать антихриста… А мы ещё рассуждаем о сохранении мавзолея, об идолах по стране, о метро «Войковская» и проч., и проч. И хотим хорошей жизни под символом преисподней…

ОСИПОВ, Владимир Николаевич (09.08.1938, Сланцы Ленинградской области) — русский национальный патриотический политик, православный общественный деятель, патриарх православно-монархического движения, историк, писатель, учитель, глава Союза «Христианское Возрождение». В 1955-1959 годах учился на историческом факультете МГУ. Был членом ВЛКСМ. Отчислен из института и комсомола за выступление в поддержку арестованного КГБ однокурсника А. М. Иванова. Доучивался заочно. Работал учителем истории в 727 школе города Москвы. В 1960-1961-х входил в число организаторов молодёжных собраний у памятника Маяковскому в Москве. Был арестован и осуждён Мосгорсудом по ст. 70 ч. 1 УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда»). Находился в заключении в Дубравлаге (Мордовия). В лагере стал, по его собственным словам, «убеждённым православным монархистом и русским националистом». В 1971-1974-х издавал машинописный журнал «Вече», имевший православно-патриотическую направленность и выходивший тиражом 50-100 экземпляров. За издание журнала, признанного распоряжением руководителя КГБ Ю. В. Андропова «антисоветским», был арестован двадцать восьмого ноября 1974 года, и приговорён Владимирским областным судом двадцать шестого сентября 1975 года заново, по ст. 70 УК РСФСР, к восьми годам лишения свободы. Виновным себя не признал. В 1975-1982 годах был в заключении, принимал участие в акциях протеста супротив произвола лагерной администрации, за что водворялся в ШИЗО и ПКТ. В 1991 году всецело реабилитирован. Автор трёх книг и многочисленных публикаций

Примечание

Публикация подготовлена редакцией сайта «АртПолитИнфо». При составлении публикации были использованы материалы: Осипов В. Н. «Дубравлаг», М., Наш современник, 2003; доклад-реферат «Осипов Владимир Николаевич» и другие открытые источники
^* Очевидно, тут дело в том, что совместное пребывание в лагере диссидентов различных взглядов привело к обмену идеями. узнали друг о друге представители московского и украинского движений (см. «Статус политзэка в СССР»), а в московские круги проникла идея русского патриотизма. Источником распространения её считается питерский ВСХСОН — Всесоюзный Социал-Христианский Союз Освобождения Народа. ВСХСОНовцы увлеклись русской религиозной философией конца XIX века, читали Бердяева, С. Булгакова, Хомякова и Киреевского. Позже Владимир Осипов описал ВСХОН в очерке «Бердяевский кружок в Ленинграде», опубликованном в пятом номере журнала «Вече» (25.05.1972)
^** Целью журнала было заявлено: «Если уподобить культурную среду современного общества пересыщенному раствору мнений, направлений, симпатий и антипатий, то мы желали бы, чтобы идеи «Вече» сыграли роль брошенного в раствор кристалла, который, притягивая родственные частицы, стал бы центром роста некоторого сообщества людей, одинаково решивших для себя вопрос, что хорошо и что плохо в нашей культуре. Самосознающее ядро нации сможет уберечь народ и в особенности молодёжь от космополитического разложения. Подчеркнём, что многообразие культурных симпатий не соответствует многообразию политических взглядов, ибо последние неустойчивы во времени, охватывают лишь настоящее и во многом зависят от географической судьбы индивидуума... Мы хотим, чтобы колокол «Вече» издавал тон, на который откликнулись бы струны национального самосознания; сверяясь с этим тоном, любой мог бы определить своё отношение к идеям бытия человека в мире как бытия национального, любой мог бы понять, что сознательно исповедуемый национализм есть единственная сила, способная вырвать людей из состояния морального одряхления, апатии, аморфности и антиэстетичности безнационального бытия, его неполноценности и недостойности. «Вече» хочет помочь разглядеть во всём великом и знаменательном в каком бы то ни было смысле истоки национального отношения к миру, даже тогда, когда они выступают в маске. Мы хотели бы разоблачать фальшь и беспочвенность самонадеянных защитников безнационального. «Вече» не имеет готовых рецептов к достижению всех этих целей, и линию своего становления находит, прислушиваясь к голосу русского бытия. Это нелегко сделать сквозь шум всех ветров современности. Но мы убеждены в успехе своего дела. Мы не верим, будто само время, а не люди направляют течение народного духа в заболоченную местность и что уже невозможно расчистить ему русло»