Убитая Молога

В период «электрификации всей страны» у руководителей СССР появился грандиозный проект «Большая Волга», который был амбициозным и по названию, и по целям. Советские инженеры собрались связать одной водной магистралью промышленные центры с сырьевыми районами, обеспечить страну дешевой электроэнергией и вдобавок закольцевать все моря европейской части державы.

Первоначально решили строить плотины с низовьев Волги, от Каспия. Но в процессе разработки проекта вектор сменили. Сначала построили в Тверской области первое Иваньковское мини-море и проложили знаменитый канал Москва — Волга, превративший столицу в город-порт, и подступили к Ярославлю.

Здесь решено было построить Средневолжскую ГЭС мощностью в 144 тысячи киловатт. Еще с весны 1932 года сразу в нескольких точках около города начались поиски места для будущей плотины. Два варианта — в районе Диева-Городища и в устье речки Туношны — отпали сразу (во-первых, это было слишком далеко от Ярославля, а во-вторых, Закоторосльный и Заволжский районы оказались бы затопленными). Заманчиво выглядел район Верхнего острова: тогда бы ГЭС встала поблизости от главной тогдашней стройки — Резиноасбестового комбината (ныне Шинного завода), а плотину можно было бы использовать в качестве моста, связав Заволжье с центром. В итоге в сентябре 1932 года строительство Ярославской плотины началось напротив Норского.

Переселенцев из мест предполагаемого затопления селили в районе нынешней Суздалки и в рабочем поселке Средневолгоярстроя, который до сих пор называют Волгострой. На месте будущей стройки для рабочих возвели временные бараки и объекты соцкультбыта: столовые, бани, школы и клубы. Плотина должна была перегородить Волгу в окрестностях Толгского монастыря.

Монастырь был полностью выселен. Остались свободными все его здания и храмы. И монастырь был выбран властями для организации в нем управления строительством, так как в те годы вокруг были только деревни, поля и леса. Сюда на Толгу стали прибывать специалисты гидротехнических работ. Многие из них привозили с собой свои семьи, заселившие кельи.

В Толгском монастыре для испытания действующей модели будущего гидроузла был выбран Введенский собор и рядом стоящая звонница. В центре собора, от алтаря до западной стены, соорудили огромную белую плиту. У алтарной стены (на месте иконостаса) построили действующую модель будущего рукотворного моря площадью почти в 1000 кв. метром, с водопроводом, который имитировал Волгу. Вода текла по макету, изображавшему рельеф водохранилища, и упиралась в модель плотины. Для выхода отработанной воды в полу собора пробили отверстие, а в его подклети установили огромную бетонную ёмкость. Рядом с колокольней в маленьком кирпичном сооружении (сейчас иконная лавка) установили два насоса. На колокольне был сооружен огромный металлический резервуар.

Насосы нагнетали воду в резервуар, откуда она самотеком поступала в собор и выливалась, проходя плотину, на бетонную плиту. После этого по трубе сливалась в бетонную емкость под полом собора.

На территории упраздненного Толгского монастыря организовали рабочий парк.
Удивительно, но столь грандиозный проект начали воплощать в жизнь практически вслепую!
Строительство уже давно велось, а расчеты еще продолжались. И в ходе этих расчетов все яснее вырисовывалась картина последствий плотины: под воду ушли бы промышленные предместья Рыбинска, Тутаева и поселок Константиновский. Тутаев вода не затопила бы, но подмыла его высокие берега, обрушив райцентр прямо в водохранилище.

А знаменитые моложские сенокосные луга превращались в гнилые болота. Выходило, что продолжать великую стройку — себе дороже… Кроме этого выяснилось, что плотность грунтов под плотиной может не выдержать давления дамбы и всей массы воды, что могло привести к катастрофическим последствиям и для самого Ярославля.

Специальная экспертная комиссия приняла решение перенести строительство дамбы из Ярославля в Рыбинск. Жизнь в Волгострое затихла, население уменьшилось вдвое. Жители, которые по большей части подались работать на Резиноасбестовый комбинат, еще долго пытались избавиться от казусного названия «Волгострой», предлагая наименование «поселок имени Нахимсона». Однако оно не прижилось. В 1944 году поселок влился в состав Ярославля под народным названием «Резинотехника».

В 1935 году Совнарком принял окончательное решение о строительстве Рыбинской ГЭС с затоплением Молого-Шекснинского междуречья.

О гибели города Мологи и других затопленных земель Верхней Волги долгие годы было запрещено даже вспоминать. Но сегодня мы можем и должны говорить об этом, чтобы никогда не допустить повторения подобной трагедии. Мологу неслучайно называют «русской Атлантидой». Шестьдесят с лишним лет назад под воду Рыбинского водохранилища ушла огромная цветущая территория — не только город Молога, но и около 700 ближних к нему сёл и деревень. Была затоплена восьмая часть Ярославской земли со всем, что было создано на ней людьми за многие века. Печальное эхо этого «покорения» природы человеком доносится до нас и сегодня.

История этого края уходит корнями в глубокую древность. Первый раз в летописях Молога упоминается в XII веке при разделе Владимиро-Суздальского княжества великим князем Всеволодом Большое Гнездо, который отдал Мологский удел своему старшему сыну, ростовскому князю Константину. В XIV веке эти земли стали ареной кровопролитной битвы с татаро-монголами на реке Сить. В память о павших русских воинах были освящены многие храмы Мологской земли и поставлен памятник у деревни Лопатино. В XIV–XV веках город Молога был центром княжества. Есть версия, что основал его, как и Ярославль, князь Ярослав Мудрый. В XVI веке ярмарка у Мологи считалась самой большой в России, сюда съезжались русские, восточные и европейские купцы. Здесь горожане представляли богатую продукцию местных промыслов. Особо славилось в Мологе маслосыродельное производство. Девяносто процентов всего производимого в Ярославской губернии масла делалось именно под Мологой, и отправлялось оно даже в Лондон. В XVII веке Молога была отнесена к дворцовым посадам и поставляла к царскому столу судаков, осетров, стерлядей. В XVIII веке по указу Екатерины II Молога получила статус города и герб. Город удостоили посещением русские цари — Павел I и Николай II. К началу XIX века Молога ежегодно пропускала через свои пристани до семи тысяч судов из нижних поволжских губерний. Роль Мологи как основного транзитного пункта между Владимиро-Суздальской землёй и Новгородом Великим была значительна, потому что здесь шла перегрузка с волжских судов глубокой осадки на плоскодонные суда. Причём строились эти малые суда прямо в Мологе, а начало судостроительному промыслу положил, по преданию, Пётр I.

К началу XX века Молога представляла собой благополучный городок с населением около пяти тысяч жителей и неспешной провинциальной жизнью. Шесть промышленных предприятий, девять учебных заведений, три библиотеки, кинотеатр, две сотни лавок и магазинов. Среди достопримечательностей города числилась пожарная каланча —интересный памятник архитектуры, построенный по проекту ярославского архитектора A.M.Достоевского, брата великого писателя Ф.М.Достоевского. В центре города находился «манеж» — гордость мологжан, он был создан специально для спортивных игр и театральных постановок. Мологский уезд считался одним из самых образованных уездов России. Большинство семей Мологи получали «Ярославские ведомости», выписывали различные столичные издания; выходила местная газета «Родной край». Город славился своей благотворительностью: содержал два приюта, две богадельни, столовую для бедных, полностью финансировал городскую больницу и аптеку.

С Мологской землёй связаны имена многих известных художников, поэтов, учёных, артистов. Особенно хочется вспомнить имя выдающегося деятеля русской культуры, неутомимого собирателя и исследователя русской старины — графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина. Он стал издателем многих исторических произведений, в том числе «Слова о полку Игореве». Родовые усадьбы Мусиных-Пушкиных — Иловна и Борисоглеб — были настоящим украшением Мологской земли. И ещё одно известное имя. Замечательный русский художник-изограф, академик исторической живописи Фёдор Солнцев — тоже мологжанин. Он иллюстрировал многие книги, оформлял журнал «Русская старина», под его руководством реставрировался Московский Кремль. Исторические рисунки Ф.Солнцева называли «живописной летописью Древней Руси».
Мологжане не зря рассказывали о своей родине как о райском месте. Молога славилась заливными лугами — здешние травы, по мнению специалистов, своим качеством не уступали травам альпийских лугов. Мологское сено даже вывозилось в столицу для императорской кавалерии. А какие щедрые леса шумели в Мологском крае! Хвойные, дубовые, богатые ягодами и грибами, с многочисленным и разнообразным животным миром, многоголосьем птиц. Неслучайно Мологу стороной обходили страшные эпидемии болезней, воздух здесь был целебный. Чистейшие реки и озёра, луга с медовым разнотравьем, множество летописно-известных сёл и деревень с роскошными усадьбами и садами — удивительно живописные, радующие глаз и сердце русские места!

С проплывающих мимо города Мологи судов можно было любоваться храмами, которые красиво смотрелись со стороны реки. Это были Воскресенский собор и Крестовоздвиженская церковь, построенные в XVIII веке и наглядно отражавшие слитность русской храмовой архитектуры с природным ландшафтом. А в центре города располагался более поздний богатый Богоявленский собор, воздвигнутый на средства мологского купца П.М.Подосенова. Недалеко от Мологи находились два величественных, почитаемых паломниками монастыря: Афанасьевский, построенный в XIV веке, и Югская Дорофеева пустынь — монастырь XVII века, который состоял из пяти храмов и считался одним из самых крупных в Ярославско-Ростовской епархии.
Сейчас, в XXI веке, здесь нет ничего — ни храмов, ни монастырей, ни самого города Мологи, на этом месте плещутся волны Рыбинского водохранилища. Всего в Мологском уезде под воду ушло около 40 церквей. Одни были взорваны перед затоплением, другие просто затоплены. И ещё долгие годы возвышались они над водой, упорно сопротивляясь напору стихии, служа людям маяками, а прилетающим каждую весну ласточкам местом для гнездовья.

Мологу иногда называют «город-призрак». Это потому, что в засушливые годы дно водохранилища обнажается, и остатки былого города ненадолго появляются из глубин, пугая следами грандиозного разрушения. Показываются из-под воды валунные фундаменты домов, сохранившиеся очертания улиц, остатки надгробий с кладбищ, булыжники городской мостовой, помнящей шаги покидавших город мологжан…

В 30-е годы прошлого века на всех крупных реках России согласно масштабным планам советского правительства строились гидроэлектростанции. И возникла идея затопить территорию между реками Молога и Шексна и устроить здесь водохранилище, обеспечивающее работу гидроэлектростанции. В сентябре 1935 года было принято постановление о сооружении Рыбинской ГЭС. По первоначальному плану Молога не попадала под затопление. Однако в январе 1937 года правительство решило увеличить мощность строящейся ГЭС с 200 до 330 МВт. Такое решение было фатальным для огромной территории и живших на ней людей: площадь водохранилища вырастала в два раза, а значит, затапливалось в два раза больше лесов, пашень, жилых земель. На затопление обрекались город Молога и фабричный посёлок Абакумово, около 700 деревень и сёл, пять монастырей и десятки храмов; дворянские усадьбы Волконских, Соковниных, Верещагиных, Мусиных-Пушкиных; тысячи квадратных километров лесов и гектаров пойменных лугов. Частичное подтопление ожидало города Рыбинск, Калязин, Углич, Мышкин, Весьегонск и Пошехонье.

Эта стройка века, последствия которой не были продуманы, привела к огромным природным, культурным и нравственным потерям. Прежде всего это изломанные судьбы людей, изгнанных с родной земли, покинувших созданные многолетним тяжким трудом хозяйства. Принудительное переселение мологжан началось весной 1937 года и растянулось на четыре года. Те, кто имел возможность, разбирали и с невероятными трудностями перевозили свои дома под Ярославль, Рыбинск, Тутаев. Те же, чьи дома были непригодны к перевозу, стали просто «выселенцами». Получив небольшую компенсацию за свои жилища, они вынуждены были скитаться по временным квартирам. А к весне 1941-го эвакуация людей из Мологи уже была похожа на бегство от неотвратимой беды. Дороги забиты машинами и подводами, от гибнущего города шли переполненные поезда. Сапёры поспешно уничтожали большие каменные здания, чтобы потом не было помех судоходству. Некоторые из мологжан со слезами вспоминают, как взрывали Богоявленский собор. Когда раздался взрыв, весь храм поднялся на воздух, а потом опустился на прежнее место. Пришлось «добивать» его несколькими мощными зарядами.

Из Мологи были выселены насильно около 30 тысяч человек, а всего из Мологского уезда — около 130 тысяч. Никто не знает, сколько людей погибло при строительстве гидроэлектростанции, сколько, при насильственном переселении —сколько — при затоплении. В архивах музея истории города Рыбинска был найден рапорт лейтенанта НКВД Склярова начальнику Волгостроя. В нём сообщалось, что официально при затоплении погибло 294 человека. По словам лейтенанта, все эти люди страдали нервным расстройством, потому что решили добровольно уйти из жизни вместе с городом, запершись в своих домах.

Река Молога для многих тысяч людей стала рекой скорби.
14 апреля 1941 года на мологские земли, плодородные пашни, заливные луга, шумящие леса ринулись ревущие волны воды. И накрыли всё. Вслед за людской трагедией настала очередь животных. Огромные косяки рыб, плывущие к своим прежним нерестилищам в реках Мологе и Шексне, вдруг встретили на пути непроходимую преграду — плотину — и встали перед ней метровым слоем на несколько километров. Очевидцы рассказывали о тысячах птиц, метавшихся в поисках утраченных гнездовий; многочисленных животных, которые в поисках спасения взбирались на деревья и крыши домов; ревущих медведях, плывших на торфяных островах в никуда. Рассказывали, что на одном полузатопленном пне одновременно спасались три серые мыши-полёвки, мокрый, трясущийся от холода ёж, восемь ящериц и одна гадюка. Никто из обитателей этого временного убежища не обращал внимания друг на друга. Беда на всех одна. Сотни тысяч животных погибли во время затопления в этих местах. Подлинная трагедия природы!

Половина богатейших лесов Мологского уезда перед затоплением была вырублена. Но лес не вывезли, а просто бросили. В результате гнетущим пейзажем, наблюдавшимся с пароходов, на долгие годы стали затопленные леса. Они простояли в неравной борьбе с водой более 30 лет. Некоторые деревья плодоносили на пятом году затопления и продолжали расти даже на глубине двух метров! И к этим полузатопленным деревьям каждую весну упорно возвращались птицы…

Бывшие жители Мологи помнят, как сносили Богоявленский собор. Построенное на века, могучее здание от первого взрыва лишь поднялось на воздух, а потом опустилось на свое место — целое и невредимое. Только четвертый или пятый заряд динамита смог разрушить собор.

Когда город начали разорять, жителям даже не объяснили, что же с ними будет. Им оставалось только смотреть на то, как Мологу-рай превращали в ад. Для работы пригнали сотни тысяч заключённых, которые трудились днями и ночами, ломали город и строили гидроузел.

Докладная записка прокурора Волгостроя и Волжского ИТЛ А.М. Склокина начальнику отдела по надзору за местами заключения Прокуратуры СССР В.П. Дьяконову о проверке заявления бывшего заключенного этого лагеря о злоупотреблениях лагерной администрации
20 февраля 1941 года
Совершенно секретно
г. Рыбинск, Переборы, Ярославской обл. Начальнику отдела по надзору за местами заключения тов. Дьяконову
Копия: начальнику Гидросооружений НКВД СССР старшему майору госбезопасности тов. Рапопорт
Начальнику Политотдела Волгостроя НКВД СССР бригадному комиссару тов. Воронкову
Получив от Вас жалобу бывшего заключенного Волголага Воронцова П.Е., который сообщает о грубых нарушениях режима содержания заключенных и злоупотреблениях администрации лагеря и о большой смертности заключенных, по 20—30 человек в день.Проверить изложенные факты, написанные Воронцовым, о каком лагерном пункте, подразделении или гидроузле, — выявить не представилось возможным, т.к. он не указывает в своей жалобе, где это происходило. А также не представляется возможным допросить Воронцова П.Е., поскольку он не указывает своего адреса местожительства, но изложенные в жалобе факты нашли полное подтверждение с выездом моего заместителя тов. Трифонова на Мологский лесозаготовительный участок (прилагаю докладную записку тов. Трифонова), где им было установлено большое количество заключенных обмороженных, раздетых, больных, большая смертность, скученность, вшивость, плохое питание и т.д.

Зэки умирали сотнями. Их не хоронили, а просто складировали и закапывали в общие ямы на будущем морском дне. В этом кошмаре жителям велели срочно собраться, взять только самое необходимое и отправляться на переселение.

…Кому две недели на выезд дали, а кому — десять дней. Приехали, дом разломали: стены, крышу. Один только пол остался, да мебель на нем. Бревна увезли, а мы сидим: мамка наша, я — восьмилетняя, да сестренка, меня еще младше. Сидим за столом, дождь поливает сверху, а нам и укрыться негде. Когда за нами приедут, куда повезут, да и кто — неизвестно. Вот оно сиротство-то где…

В. Капустина, родилась в г. Молога в 1927 году

Тогда началось самое страшное. 294 мологжанина отказались эвакуироваться и остались в своих домах. Зная это строители начали затопление. Остальные были насильно вывезены.
Спустя некоторое время началась волна самоубийств среди бывших мологжан. Они целыми семьями и по одному приходили на берега водохранилища топиться. Поползли слухи о массовых самоубийствах, которые доползли до Москвы. Было принято решение выселить оставшихся Мологжан на север страны, а город Мологу вычеркнуть из списка когда-либо существовавших. За упоминание его, особенно как место рождения, следовал арест и тюрьма. Город попытались насильно превратить в миф.
14 апреля 1941 года в 13 часов 10 минут по приказу майора НКВД СССР Журина монтажники с помощью двух мощных 300-тонных кранов закрыли стальными щитами-затворами отверстия водосбросной плотины на Волге возле Рыбинска остановив таким образом, течение великой реки. А ровно через час был опущен последний щит в пролеты Рыбинской ГЭС на реке Шексна. Так, с 14 часов 10 минут началось заполнение огромного искусственного моря и затопление Молого-Шекснинского междуречья.

После наполнения гигантской чаши Рыбинского водохранилища ушла под воду и была изъята из хозяйственного оборота восьмая часть ярославской земли, в том числе 80 тыс. га лучших в Поволжье драгоценных пойменных заливных лугов, травы которых по своему качеству не уступали травам с альпийских лугов, более 70 тыс. га веками возделываемой пашни, более 30 тыс. га высокопродуктивных пастбищ, более 250 тыс. га грибных и ягодных лесов.

Но самые тяжелые потери связаны с переселением, а правильнее сказать, выселением десятков тысяч людей. В общей сложности при строительстве Рыбинского и Угличского гидроузлов и заполнении водохранилища разрушены и затоплены около 800 сел и деревень, 6 монастырей и более 50 храмов.

Ушли под воду древняя княжеская столица, культурно-исторический и административно-хозяйственный центр город Молога, в котором проживали более 5 тыс. человек, пятитысячный фабричный поселок Абакумово, находившийся на реке Шексне в нескольких километрах от Рыбинска. Затоплено три четверти территории одного из древних русских городов — Весьегонска (Тверская область), расположенного в 140 км от Рыбинска. Под воду ушла вся его историческая часть с тремя старинными храмами. Перенесено на новое место старинное село Брейтово, стоявшее при впадении легендарной реки Сить в Мологу. Затоплены древние летописно известные села и храмы, расположенные вдоль бывших берегов Мологи, в частности, село Борисоглеб — бывший Холопий Городок, впервые упомянутый в XII веке. Ушли под воду самая благоустроенная в Ярославской епархии Югская Дорофеева пустынь, располагавшаяся на полпути от города Мологи до города Рыбинска; обширный комплекс Мологского Афанасьевского монастыря, основанного в XIV веке. В комплекс входило 4 храма. Затоплен Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь, находившийся между Череповцом и Рыбинском близ реки Шексны, с величественным пятиглавым собором.
Однако подлинная трагедия социалистической реконструкции Верхней Волги — это изломанные судьбы людей, изгнанных с веками обжитой территории. Из Молого-Шекснинского междуречья принудительно выселены 130 тысяч жителей и 20 тысяч — из долины Верхней Волги. Они оставляли обжитые дома и созданные многолетним тяжким трудом хозяйства, могилы родных и близких. На дно Рыбинского водохранилища ушло почти 27 тысяч хозяйств и более 4 тысяч попали в зону подтопления.

В Рыбинском архиве хранятся сотни писем, где повторяется одна и та же просьба: не выселять под зиму, разрешить дожить на старом месте до весны. Самое непонятное в этих письмах — даты. Речь идет о зиме 1936/37 года. Заполнение водохранилища началось в только 1941-м и закончилось в 1947 году. Зачем нужна такая спешка, не понимал никто: ни местные власти, ни партийные органы, ни сотрудники НКВД, осуществлявшие контроль за переселением. Но приказы не обсуждают. Недовольных ждал Волголаг, покорившихся — Волгострой, единственная крупная организация, создававшая новые рабочие места. Не секрет, что и Волголаг, и Волгострой находились в ведении НКВД и были, в сущности, одной организацией. На строительстве гидротехнических сооружений по разную сторону колючей проволоки оказались люди, вынужденные сделать общее дело: утопить свою малую родину…

В музее истории города Рыбинска, в архивах был найден рапорт начальника Мологского отделения Волголага лейтенанта госбезопасности Склярова начальнику Волгостроя — Волголага НКВД СССР майору Журину. Это первый документ, подтверждающий наличие людей на территориях, которые через короткое время стали дном крупнейшего в мире водохранилища. В рапорте Начальник Мологского отделения лагпункта Волголага лейтенант Госбезопасности Склярова сообщается, что 294 жителя пожелали добровольно:

уйти из жизни со своим скарбом при наполнении водохранилища…

Согласно рапорту:

общее количество погибших граждан при затоплении города Мологи и селений одноименного района осталось прежним — 294 человека. Среди них были те, кто накрепко прикрепляли себя замками к предметам. К некоторым из них были применены меры силового воздействия, согласно инструкции НКВД СССР…

Но Мологе не суждено было стать Градом Китежем или русской Атлантидой, навсегда погрузившимся в пучину вод. Её судьба страшнее. Глубины, на которых находится город, в соответствии с сухой инженерной терминологией называются «исчезающе малыми». Уровень водохранилища колеблется, и приблизительно раз в два года Молога показывается из воды. Обнажаются мощение улиц, фундаменты домов, кладбище с надгробиями. И приходят мологжане: посидеть на развалинах родного дома, посетить отеческие могилы. За каждый «низководный» год город-призрак платит свою цену: во время весеннего ледохода лед, как терка, скребет по дну на мелководье и уносит с собой материальные свидетельства прошлой жизни…

Сейчас на оставшихся мологских землях располагается Брейтовский и Некоузский районы Ярославской области. Именно здесь в древнем селении Брейтово, стоящем у места впадения реки Сить в Рыбинское водохранилище, возникла народная инициатива построить покаянную часовню в память о всех затопленных монастырях и храмах, покоящихся под водами рукотворного моря. Само это старинное село явило образ трагедии русского междуречья. Попав в зону затопления, оно было искусственно перенесено на новое место, а исторические здания и храмы остались на дне.