Трофимъ | фильм Алексея Балабанова, 1995

ТрофимЪ — одна из четырех новелл проекта «Прибытие поезда»,  задуманного к 100-летию кино. Изначально «Прибытие поезда» предполагался альманахом из пяти новелл, как парафраз на первые люмьеровские фильмы («Кормление ребёнка», «Политый поливальщик», «Прибытие поезда» и др.), снятый пятью режиссёрами — победителями программы «Номинация. Кино. XXI век» Кинофорума в Ялте-94 (А. Хван, С. Сельянов, И. Дыховичный, В. Хотиненко, В. Тодоровский). В результате И. Дыховичный уступил место Д. Месхиеву, летом 1995 г. выбыл В. Тодоровский, С. Сельянова заменил А. Балабанов. Осталось четверо режиссёров, которые сняли четыре новеллы: «Свадебный марш», реж. А.Хван; «Экзерсис № 5», реж. Д. Месхиев; «Трофимъ», реж. А. Балабанов; «Дорога», реж. В. Хотиненко.

Титры —
Режиссёр: Алексей Балабанов // В ролях: Сергей Маковецкий, Зоя Буряк, Семен Стругачев, Алексей Балабанов, Алексей Герман, Игорь Шибанов, Владимир Богданов, Людмила Александрова, Виктор Полуэктов, Дмитрий Месхиев, Сергей Барковский, Тамара Липартия, Сергей Ражук, Анатолий Журавлев

История о том, как зарубивший брата Трофим, дальше огорода-поля не ходивший, сел в поезд, отхлебнул в столице империи штампованные радости и в недолгом своем пути до острога глухим голосом произносил одну и ту же фразу «А я брата зарубил», — скроена Балабановым как ярмарочная игрушка с бесхитростным секретом. Но наив этот простодушен до художественности.

Рифма к первому на свете кинопоказу могла быть сколь угодно далекой и замысловатой. Балабанов придумал «Прибытие русского поезда» — эпизод, грациозно приклеенный режиссером к житию Трофима.

Стилизованное повествование об убивце, попадающем в большом городе то под колеса телеги, то в трактир, то в заведение мадам, как зрители первого киносеанса под колеса прибывающего с экрана поезда, прореженные видами Питера — старыми открытками — превращается здесь в Портрет города и в антологию старого кино. В портрет места и времени, приближенный к современному зрителю лукаво смонтированным эпизодом с Алексеем Германом, который стилизацию Балабанова — по замыслу Балабанова — воспринимает как архивную пленку «Прибытия русского поезда». Так ярмарочный трюк становится историческим документом. Этот трогательный и острый финал естественен еще и потому, что на роль убивца режиссер пригласил Маковецкого. Тем, кто привык видеть этого актера в ролях интеллигентов или в мизансценах Виктюка, вдруг открывается, что по типу дарования он — Петрушка (Стравинского), стилизованный народный тип. И его лубочный, эксцентричный, в сущности, грим в сочетании с потусторонним и растерянным взглядом завершают стилизаторскую режиссуру картины, посвященной неумышленной любви к кино, но снятой в умышленном городе.

В Питере прошлое — вплоть до люмьеровского — и поныне ощущается как настоящее в том хотя бы смысле, что настоящий «предмет искусства» окантован рамкой , как Нева гранитным берегом, дабы не расплескать натуру (и природу). А может быть, чтобы эту самую натуру сфокусировать, защитить от небытия и наводнений.