Русский национализм не должен быть тождественен Русскому Движению

Мир перевернулся: голова — ноги, а ноги — голова. Адекватность — утеряна. Поблизости её — нет. Всё спутано и перепутано. Каждый поёт своё и не слышит другого. «Кто во что горазд» — говорили раньше. «Каждому своё» — предполагали чуть позже. «Думай, что хочешь» — утверждают теперь. Поэтому — я — и говорю и утверждаю без предположений. Однозначность — моё преимущество и кредо. Мои доводы всегда со мной. Мне не зачем вопрошать у вас. Наоборот, я себя — навязываю вам.

Итак, русский национализм не должен быть тождественен Русскому Движению. Будущее за русскими людьми, которых пока ещё не народилось в той степени, чтобы быть. Ведь за последние сто лет русских людей извели практически под корень. Осталась лишь малая горстка русских выходцев из повестей Лескова и романов Достоевского, которые способны жить иначе, чем принято теперь. Поэтому все, кто сегодня выступает от имени и по поручению русского народа — есть всё-таки потомки советской поросли, которые продолжают произрастать в оранжереи недобитого большевизма.

Русское Движение — есть субкультура благих пожеланий — всесторонний уличный активизм декларативного характера. А русский национализм — есть новая форма философии политического смысла и экономического существования. Любой, кто теперь грезит о Русском Государстве, конечно, нарушает запрограммированный ход событий. Но, тем не менее, его сладкие грёзы пока всего лишь пополняют сосуд забвения, чьё зелье полно лжи и обмана, а не создают манифесты популярного поступка и социального протеста. Поэтому думай иначе и действуй вопреки. И помни, что русский национализм есть не данность, но задание: к нему приходят, а не с него начинают. Что русский — есть имя существительное, а не прилагательное, как того хотят его враги.

Так же не забывай, что идеология сегодня есть набор несостоявшихся тезисов, карточный мухлёж и потеря времени. Так как любой идеологический концепт, как посылка из прошлого, где получатель будет всегда в проигрыше. Ибо квитанция им утеряна, а почтамт по-прежнему закрыт. Ведь три кита политического мировоззрения захлебнулись в океане обыкновенной жизни обыкновенных людей. Фашизм кончился на подмостках Нюрнберга и показал свои судороги при Пиночете и «чёрных полковниках»^*. Коммунизм исчерпал себя на пятом мобилизационном рывке очередного интернационала. А капитализм вот-вот издохнет, точно последний селянин из могикан, в кале финансового кризиса, подползя к пропасти окончательного обрушения.

Что в скором времени выйдет на передний план? Кто станет законодателем новых правил старой игры? С кем? И на каких условиях — упрямые и глупые не-до-человеки последуют дальше? Зачем расовый и межнациональный апломб нарастает в планетарном масштабе?

Национализм? О нём говорят сегодня многие. Его обсуждает всякий, кто осмелился отныне разинуть рот. Все уже осознают костями, что религиозная конфессиональность в сравнение с ним — вторична. Убеждённость веры по отношении к нему — есть типичное софт-приложение, словно один из компонентов потребительской корзины, где список продуктов всего лишь незначительная часть условий, даже неспособных гарантировать выживания хищника перед неминуемой жертвой.

Голова — ноги, а ноги — голова. Чёрное — заменитель белого, а белое — дефицит при изобилии грязи. Русский человек — роскошь и скандал перед лицом российского большинства. Ведь каждый из россиян хочет быть русским, но кровь и память пока ему этого не позволяет. Однако вскоре это возможно и произойдёт. Поэтому всюду царит прохановщина и ходорковщина, ура-патриотизм и либерал-реваншизм. Слепой — дразнит музыкой сфер глухого, а глухой перед слепым — перебирает сказочную палитру красок и чувств. Кто кого одолеет — не имеет значения, если они оба идут на встречу неизбежной смерти.

«Русский русскому помогай» — призывает лозунг, но вместо дел всё тот же бисер слов, который бросают люди, непомнящие между собой родства, точно кошки, что уже не живут девятью жизнями.

Поэтому — сочиняй и пой. Минируй и взрывай. Не жди, но приближай. Думай иначе и действуй вопреки всему тому, что  ты ещё пред собой увидишь, как заворожительную неизбежность конца!