О том как Кремль создаёт экстремизм

Если завести много котов, мышами рано или поздно станут даже канарейки, цыплята и кролики.
В Ростовской области оперуполномоченный ради улучшения показателей работы ЦПЭ сфабриковал дело о публикации свастики в соцсети. Как гласят материалы  Информационно-аналитического центра СОВА:

28 июня 2016 года вступил в силу приговор Белокалитвинского городского суда Ростовской области в отношении сотрудника полиции Д. Елисеева, который был признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК) и служебном подлоге (ч. 2 ст. 292 УК).
Суд установил, что 16 января 2015 года оперуполномоченный Елисеев связался в соцсети с местным жителем А. Минаевым, который в 2014 году дважды привлекался к административной ответственности за размещение на своей странице экстремистского видеоролика и изображений свастики. Полицейский попросил его найти кого-нибудь, кто согласился бы опубликовать в соцсети свастику в обмен на минимальное наказание.
Желающих не нашлось, и тогда 19 января Елисеев попросил Минаева явиться к нему в кабинет. Там он рассказал, что за публикацию ряда видеороликов против Минаева якобы собираются возбудить административное дело по ст. 20.29 КоАП (массовое распространение экстремистских материалов) и что он будет арестован на 15 суток. Чтобы избежать наказания, Минаев должен опубликовать на своей странице в соцсети свастику — за это он будет оштрафован всего на 1 тысячу рублей по ст. 20.3 КоАП, объяснил Елисеев знакомому. При этом полицейский пообещал сам оплатить этот штраф.
Минаев прямо с ноутбука Елисеева зашёл на свою страницу в соцсети, после чего оперуполномоченный сам опубликовал там свастику, взял объяснение с Минаева и составил протокол осмотра, заверив его подписями подложных понятых и датировав все документы следующим днём. После этого собранные материалы Елисеев направил в городскую прокуратуру.
Однако Минаев записывал разговор с оперуполномоченным на диктофон. Через несколько дней он отправился в прокуратуру, где ему рассказали, что никакого дела по ст. 20.29 КоАП против него возбуждать не собирались, и предложили написать заявление о действиях Елисеева, приложив аудиозапись. В отношении Елисеева началась проверка. Оперуполномоченный предлагал потерпевшему деньги и даже уговорил забрать заявление. Но он также дал Минаеву диктофон для записи беседы со следователем Следственного комитета, о чём тот сообщил службе безопасности ведомства. Там потерпевшему выдали другое записывающее устройство, позволившее зафиксировать ещё один разговор с Елисеевым о публикации изображения со свастикой.
Елисеев признал вину. 17 июня 2016 года он был приговорён к 2 годам и 3 месяцам лишения свободы условно и амнистирован.
По мнению суда, оперуполномоченный Елисеев желал «приукрасить действительное положение о показателях в работе по выявлению нарушений экстремистской направленности», не хотел проводить трудоемкие проверочные мероприятия, но хотел «получения положительной оценки его работы и поощрений по службе, премиальных выплат за достигнутые показатели».
Мы полагаем, что этот случай наглядно характеризует сложившуюся практику антиэкстремистского правоприменения, при которой сотрудники правоохранительных органов на местах заинтересованы прежде всего в росте количественных показателей…

Ранее я писал о случаях фальсификаций и создания липовых экстремистов и о мерах безопасности.

Сотрудники антиэкстремистских ведомств сами не брезгуют созданием «экстремистских сообществ» и вовлечением в них местной молодёжи. Зачастую они сами их организуют, направляют и де-факто возглавляют. Мы знали несколько подобных дел, где фактическим организатором компании подростков, являлся внедрённый сотрудник ЦПЭ. Сотрудники выступали инициаторами переименования компаний подростков в группу «ненависти» со страшным названием, фактически организуя их структуру, внушая одному из них, что он «великий лидер» способный очистить Россию от «чёрной угрозы». А после подталкивали их к расписыванию заборов свастиками, осквернению могил или того хуже, закупке и изготовлению взрывчатых устройств с написанием планов подрыва, во «славуруси» местной палатки с арбузами или поджога местного отдела полиции. Потом аресты. Внедрённые сотрудники давали изобличающие показания на всех участников группы, выступая в суде свидетелями.
Вот так часто, на бумаге следователя и в приговорах районных судов, обычные дворовые компании подростков превращались в экстремистские сообщества со страшными названиями. После судов в Москву писались победные отчёты и реляции о пресечении очередной «страшной экстремистской организации», получались премии, внеочередные звания, ордена, а ребята уезжали на длительные сроки с поломанными жизнями, детально обдумывать то, как их развели. А сотрудники, получив внеочередные звания и награды, обмыв их в ресторане, шли дальше искать следующие жертвы во дворах своего города.