История Русского Марша с 2005 по 2016: вспоминают и рассказывают Д. Дёмушкин и Ю. Горский

В 2005-м году за внутреннюю политику РФ отвечал Сурков, и он придумал праздник «День Народного Единства», причём националисты сразу обозвали его «Днём Национального Единства», в этом уже было противоречие по отношению к существующей тогда власти. Тогда я только вошёл в общественную жизнь, руководил Московским отделением Евразийского Союза Молодёжи — это дугинский проект, сейчас он уже не соответствует тому, чем был раньше. Вот и появилась такая идея: совместно с националистами провести Русский Марш. Тогда он назывался «Правый Марш». Когда оргкомитет создавался, мне пришлось обежать все организации националистического толка, и одной из самых крупных тогда была ДПНИ. Во время общения с Александром Поткиным (лидером ДПНИ), который сейчас осуждён на семь с половиной лет, мы тогда обговорили всё и наметили план проведения марша. Именно Александр Поткин, вспомнив, что у Бичевской есть песня «Русский марш», предложил это название, но я тогда думал, что если выйдут все под брендом «Правый Марш», то это будет более актуально. Так всё и понеслось. Создался оргкомитет, туда вошли десятки организаций, среди которых были все, кроме «Славянского Союза». Почему? Потому что евразийцы к Дмитрию Дёмушкину относились очень плохо. Дугин, который тогда евразийскую тему толкал, дал перед Сурковым обещание, что не будет никаких «зигамётов», «свастик» и прочего, а почему-то «Славянский союз», который Дёмушкин тогда возглавлял, с этим ассоциировали. Поэтому, когда Дмитрий Дёмушкин пришёл на первый оргкомитет, который проходил в пресс-центре ЕСМ, один из евразийцев повернул к нему компьютер, показал фотографию, где была куча свастик, и заявил: «Вот видите, таких не должно быть на Марше», с этого всё и началось. В результате, хотя Дмитрий и не принял участия в оргкомитете, после того, как Марш был окончен, все СМИ написали именно о присутствии Дёмушкина и его «Славянского союза» на этом мероприятии. И, когда впоследствии колесо этой акции стало раскручиваться, то именно Дёмушкин занял своё место — одного из главных организаторов, и этот бренд — Русский Марш — был раскручен благодаря его усилиям тоже…Юрий Горский, русский националист

С моей стороны была такая ситуация — мы провели внутри себя («Славянского Союза») очень крупное мероприятие накануне Марша, и мне люди предложили приехать на оргкомитет некоего «Правого Марша» (я действительно о нём первый раз услышал именно как о Правом Марше). Я поехал туда пообщаться, на этот оргкомитет, там сидели некие люди — евразийцы там были, Коровин был, я помню. А я приехал с такой внушительной группой поддержки, большинство осталось на улице. Я и несколько человек зашли, и нам тут же показали компьютер, фотографии и заявили «Надо, чтоб этих людей не было». Я не буду подробно рассказывать, что там произошло на этом оргкомитете — я там поступил несколько грубо, но они меня задели. Если бы они со мной тогда побеседовали по хорошему, — а у нас организация тогда была крупная, спортивная, военизированная — то, возможно, у товарища Суркова и получилось бы то, что он хотел — четвёртое ноября в противовес коммунистам, такой праздник, на который бы ходила, как сегодня говорят, всякая вата. Но так как тогда «массовки» не было — новый праздник, никто ещё не знает — они и стали привлекать всех подряд, таким образом националисты там и оказались. В итоге нас с оргкомитета выгнали, мы обиделись, собрали самых отмороженных людей и дали им установочку: «а давайте сделаем там, чтоб этот праздник больше им праздником не казался». Из метро мы, триста человек, колонной выстроились, ещё людей привлекли на улице, все радикалы пришли, и мы дружно проскандировали, знамёна подняли — и с нами уже ничего не могли сделать. А что они могли сделать? У них людей не было, ничего не было, а ДПНИ и «Славянский союз» были тогда в расцвете, мы были, конечно, более радикальные на тот момент. И фактически они проиграли, потому что по итогам марша все СМИ вышли с фотографиями нашими, с нашими колоннами, атрибутикой, «зигамётами», которых мы привели в отместку. В итоге кремлёвцы были просто вынуждены отказаться от этого дня — заявить, что марш не их и они вообще никакого отношения к нему не имеют. После этого можно было его (Русский Марш) «забрать», так что всем радикалам и «зигамётам» большое спасибо, потому что на том этапе если бы не они, кремлёвцы бы этот марш присвоили, а в результате все лишние люди, которые у АП сидели на окладе, были выкинуты и никогда уже этот день своим не считали и, соответственно, националисты получили себе День Русского Национализма. И до сего дня, благодаря усилиям Горского, меня и ещё ряда людей, мы его тянем — а там посмотрим, что будет дальше…Дмитрий Дёмушкин, русский националист

После того, как в 2005-м году мы этот праздник у них украли, в 2006-м году они приняли решение его вообще не допустить, но так как идея РМ понравилась, мы, оргкомитет (в том оргкомитете было много значимых фигур, был тот же Рогозин, сегодня вице-премьер), приняли решение назначить сход на метро Комсомольской, в центре зала. Метро Комсомольская нельзя заблокировать, это узловая станция в Москве, плюс там три вокзала. Так что именно там мы назначили сход, метро они перекрыть не смогли, и хотя долго нас шантажировали и пугали всякими нехорошими вещами — мы собрались и пошли. Закончилось всё это бойней, задержаниями. Когда они увидели, что людей всё больше и больше, они нас обманули — пообещали А. Белову, что дадут ему слово на митинге, дескать, там будет Бабурин выступать — и вы слово тоже получите. В итоге Белов часть людей туда увёл, но выступать ему не дали. Закончилось его речью с машины из двух мегафонов, за которую его потом преследовали. В общем, в 2006-м году меня задержали, пять моих заместителей тоже задержали — словом, были массовые задержания, но тогда СМИ это показывали и освещали повсюду… В 2007-м году они уже поняли, что запрещать РМ не надо, это может плохо закончиться, это обходит все СМИ и вообще некрасиво выглядит. Они поняли, что националисты будут на своём стоять, ещё и метро перекроют и какую-нибудь «давку-бойню» устроят. Таким образом, в 2007-м году они пошли по другой тактике — загнали нас в загон, чтоб нас никто не видел: с одной стороны была набережная Тараса Шевченко, с другой — крутой склон, подъём был заблокирован забором. Они нам дали пройтись до гостиницы Украина: с одной стороны, это был центр, с другой — такая изоляция. И они надеялись, что РМ таким образом сам собой сойдёт на нет. Нигде в СМИ это не освещалось, никакой агитации не было. По итогам РМ 2007-го года Александр Белов получил уголовное дело, хотя его выступление было довольно мягким…Дмитрий Дёмушкин, русский националист

Относительно 2007-го года, там вот ещё какая история была: на пресс-конференции мы сами тогда назвали этот марш в загоне «маршем военнопленных» и пообещали никогда больше в маршах на этой набережной не участвовать. Но тем не менее Русский Марш тогда прошёл массово. И примечательно, что многие картинки, какими сегодня пугают обывателя, — именно с того марша на Тараса Шевченко. Особенно известна эпическая картинка: зигующая девочка, сидящая на спине отца. Примечательно, что именно тогда максимально расширенный оргкомитет был — туда вошли даже взаимоисключающие друг друга организации (не секрет, что в русском движении есть такая межвидовая борьба: каждый хочет свою организацию выделить, показать и прочее). Но в 2007-м году даже те организации, которые никак не хотели между собой контактировать, тем не менее нашли общий язык и в РМ приняли участие. Это в 2007-м году получилось, а сейчас получается плохо, но нам есть на что равняться. Так что с точки зрения развития самого концепта Русского Марша, 2007 год был показателен…Юрий Горский, русский националист

Я всегда занимал позицию, что, кто хочет идти — пусть идут. И даже когда Горский привёл НСО, Румянцева, которые на тот момент занимали позицию неадекватную ко всем остальным, и Румянцев сказал: «Да, мы хотим идти, если Дёмушкин не против» — я сказал: «Конечно». Как бы мы там внутри друг к другу не относились, мы всегда всех звали…Дмитрий Дёмушкин, русский националист

В 2008 году было, было знаменитое «арбатское побоище». Мы не хотели идти на Тараса Шевченко, но ситуация была такая, что власть впервые задействовала спойлеров. Они посчитали, что, коль не получается запрещать РМ, не получается давать где-то на отшибе, поскольку народу всё равно собирается много, то попробуем сделать спойлеров, то есть поменять организаторов Марша, то есть они взяли своих из «Русского Образа», подтянули Бабурина, подтянули Артёмова — и сделали спойлеров, в противовес Белову и Дёмушкину. Нам они все заявки отклонили, хотя мы двадцать заявок подали, а не отклонили этим людям, опять же на этой набережной Тараса Шевченко, с условием, что из нас там никого не будет. Белов на тот момент лежал в больнице, его охраняло доблестное МВД, и мы провели целую операцию — я проник в эту больницу, мы через окно выбрались ночью, записали даже заявление, что «если нас найдут повешенными — это не самоубийство». И на тот момент мы приняли такое спорное решение — идти на Арбат, на прямое столкновение, мы вывели огромное количество людей (меня суд впоследствии признал единственным организатором этого Марша). Александр (Белов) в итоге на нём так и не смог появиться — там всё перекрыли. И мне пришлось взять на себя всю ответственность, всё руководство и двинуть Русский Марш не на Кремль, как мы декларировали, потому что там было немыслимое количество спецназа и ОМОНа, а двинуть его по Арбату, в сторону Смоленской. Полиция с ОМОНом на «Уралах», конные были вынуждены срочно перегоняться — перекрывать Арбат, они сами практически вытолкнули толпу на ОМОН, создав драку. Впереди бежали журналисты, началась куча-мала — эти фотографии потом обошли все СМИ: упавшие конники, полицейские. Тогда только официально 3 500 человек было задержано — самое массовое задержание в современной России граждан, если не считать событий 90-го года. Они набили все автозаки, все отделы, все полицейские отделы метро. То есть вся Москва была забита под завязку людьми: избитыми, покалеченными — фотографии потом весь мир обошли: женщины, дети, какие-то слепые, инвалиды попали под раздачу, коммерсанты, которые на тот момент были на Арбате. ОМОН на тот момент настолько уже сошёл с ума, что били всех подряд. Я сам оказался в камере с мужиком — тот был в костюме, весь в крови — который просто сидел с компаньоном в кафе, вышел позвонить и попал в этот замес. Я ему говорю: «Так это Русский Марш», он говорит: «Теперь я хоть понял за что получил». Там был тогда, конечно, ад. А ведь до этого Белов звонил Горячеву («Русский образ») и предлагал ему: «Давай мы придём к тебе, на Тараса Шевченко, построим свою колонну и подымем один единственным флаг «Славянского Союза», и один единственный флаг ДПНИ — и нам больше ничего не надо». Он ответил, типа, «погодите, сейчас позвоню кураторам и узнаю». Потом он перезвонил и сказал: «Нет, извините, даже два ваших флага быть не должно, мне запретили». Мы знаем судьбу Горячева, который так любил выполнять волю кремлёвских кураторов — сейчас он на пожизненном. Это всем в назидание, кто хочет «работать» с этими ребятами… В результате власть решила РМ 2008-го года забыть, не трогать, дела не возбуждать — такой был огромный резонанс по всему миру…Дмитрий Дёмушкин, русский националист

В 2009 году мы впервые попали в Люблино. Теперь Люблино стало таким знаковым для Русского Марша, но мы сами на него не подавали — это была правительства Москвы такая инициатива: отправить нас в этот спальный район. А мы всегда подавали на центральные маршруты. Причём Люблино для РМ хороший район — там огромное количество людей с проблемами в отношении эмиграции, там крупные рынки эмигрантов стоят. И местные жители там очень хорошо воспринимали РМ — по ходу шествия из окон флагами махали и так далее. Так что 2009 год — это первый Марш в Люблино, относительно крупный, технически подготовленный. 2010 год ещё большее количество людей собрал — несмотря на то, что «Славянский Союз» тогда запретили, появилось движение «Славянская Сила», ну и ДПНИ было, соответственно. В 2010-м году мы собрали больше народа, потому что люди поняли, что ОМОНа и побоища не будет. В 2011-м году тоже Люблино, уже очень крупный Русский Марш был. Люди стали брать с собой семьи, детей. Шли с шариками, с праздничным настроением. Но самый крупный Русский Марш был в 2012-м году, он был в центре. Мы получили согласование в Люблино, причём, удивительно, согласовали аж на 30 000 человек, хотя максимальная проходная способность по документам — 5 500, и обычно они только десять тысяч подписывали, но чтоб тридцать — такого не было никогда. Но одновременно с нашей заявкой в Люблино, от РОСа была подана заявка на 10 000 человек в центре Москвы — на набережную с другой стороны от Тараса Шевченко, где памятник Петру Первому стоит. После нашего того Марша эту всю аллею закатали и убрали, чтоб на неё больше никто не подавал. Мы узнали, что у РОСа есть эта заявка, мы связались с ними и предложили обмануть власть — дескать, мы от своей заявки в Люблино откажемся, и пойдём на ваш марш — и Бабурин согласился. Власти Москвы тогда поняли, что их обманули, они были очень расстроены, мне всё названивали говорили: «Ну зачем вы так? Не ходите туда, у вас же есть Люблино, а там другие силы» и так далее. В итоге на том Русском Марше в 2012-м году собралось 25 000 человек. Это был грандиозный Марш, в нём приняли участие, наверное, все русские националистические силы, какие были в Москве на тот момент. Марш 2013-го года опять вернулся в Люблино — и по сводкам МВД был признан самым крупным за все годы проведения Русского Марша, хотя, по моим данным, всё-таки в 2012-м был крупнее. В 2013-м году шёл проливной дождь, все участники промокли насквозь. Чем ещё запомнился РМ 2013-го года? Тем, что по географии — это был самый крупный марш. Он прошёл в ста городах России. Он был и в Америке, и в Канаде, и по Европе. Конечно, в эти годы были и противоречия, были и «нашисты», которых власть сгоняла против нас, были спойлеры, официальные СМИ нас замалчивали — но это уже было бесполезно. На этот момент Русский Марш уже жил своей жизнью и стал устоявшимся явлением…Дмитрий Дёмушкин, русский националист

Болезненная тема для нас случилась в 2014-2015-х годах. Болезненная в том смысле, что русское движение на тот момент переживало сложные времена. Во-первых, жёсткое разъединение с так называемыми совками, которые долгое время пытались мимикрировать и прижиматься к русскому национальному движению. Потом украинский конфликт стал знаковым и люди были растеряны. В 2014-м году был ещё общий РМ, было только разделение по колоннам. Самая большая колонна была выстроена под лозунгом «Мы за русское единство», была даже колонна от НДП Крылова «За Новороссию», была жёсткая националистическая колонна в поддержку Украины, были ещё разные фанаты и обычные люди, которые как всегда построились отдельно от всего. Но по численности РМ 2014 уже уступал всем прошлым маршам. Власти стали применять жёсткие методы, огромное количество лидеров было вынуждено покинуть Россию или были задержаны, возбуждались уголовные дела, запретили движение «Русские», вся эта украинская истерия набирала обороты. В 2015-м году было ещё сложнее, вплоть до того, что для выступления людей приходилось из колонн выдёргивать, правоохранительные органы задерживали лидеров на самом Марше. До Марша на меня самая настоящая охота началась — чтоб меня найти в области, где я скрывался десять дней, но в итоге нашли третьего числа. Задержали людей, которые за различные функции отвечали, задержали тех, кто должен был баннеры доставить (мы их заранее держали на разных складах). Словом, было очень тяжело. В итоге в прошлом году РМ, благодаря Горскому, состоялся, потому что меня тогда этапировали в Вологду, и не дали возможности на РМ присутствовать. Ну слава Богу, удалось всё сделать. И дай Бог в этом году тоже сделаем…Дмитрий Дёмушкин, русский националист