Империя, как пародия Царства

Сегодня эти слова о «пародии» ещё более верны и очевидны, нежели тогда, когда были написаны. Когда над чувством «есть Господь» и идеей Царства (Царя) смеются, как над «устаревшими» и «неактуальными» — это страшно. Но когда их используют и «ограбив внутреннее» в извращённом виде предлагают, как внешнее — это трижды страшно. Первое можно поправить в каждом отдельном сознании (голове), второе почти неисправимо для того сознания, в которого сия зараза внедрилась… Впрочем, как сказал всё тот и всё там же В. И. Карпец:

Это область чуда — когда невозможно ничего, возможно всё…

На чудо мы и уповаем.
(Говоря о пародии, осознаем сразу, сама попытка зафиксировать все эти размышления — тоже, в своём роде, пародия, профанация. Её быть не должно, Тертуллиан, кажется, сказал — «все таинства закрываются молчаливой верой», и хочется перефразировать на «все таинства Оберегаются молчаливой верой». Плохо, когда защитой ценного и попыткой достучатся до обезумивших становится не тишина или молитва, а человеческая речь. Но с другой стороны — право и сила на то самое бездействие (молчание), которое сильней любого действия — удел немногих, а вот говорить, да писать способны все.
Сегодня считается «само собой разумеющимся» считать, что Империя есть естественное продолжение Царства, некоторые при этом даже доходят до утверждения, что первое есть развитие (со знаком плюс) второго. Другие, более аккуратные, склонны придерживаться точки зрения, что, если суммировать, — на Земле Царство невозможно, лишь его отражение, а именно Империя. При этом, как в первом, так и во втором, а частично и в третьем случае Царство и Империя являются едины качественно. Вскользь замечу, что именно это «объединение» привело к тому, что теперь, выражаясь словами Максима Медоварова иже с ним, принято считать, что «Все те, кто говорил, что настоящей России нет, что «Россия после Петра — ненастоящая», «Россия после 1917 г. — ненастоящая», «Россия после 1991 г. — ненастоящая» — ошиблись», то есть для них то что «устраивается» сегодня это «прекрасное продолжение Русского Царства». Повторюсь, эта дикая идея могла возникнуть только по одной причине — по причине отсутствия понимания категорической разницы между идеей Империи и идеей Царства, между Россией (сегодня) и Русью (всегда).
Говоря о России, как об Империи непременно всплывает тема «необходимости миссии»:

Миссия России? Что это?  историк Максим Медоваров говорит — «Россия опять несет на себе миссию противостоять европейской Революции». То есть это всё… Александр Гельевич Дугин (я уже не говорю о безусловной неоднозначности и сложности, в отличие от Медоварова, его мысли) вспоминает куда более остроумный термин «жандарм Европы» и вводит, уже почти, как слоган — «мы несём порядок». Разумеется они правы. Это всё о России, и это всё об Империи.. Но это не о Царстве и не о Руси, ибо они даже не шире, но глубже.
Кстати, со словами Максима о «миссии России» вполне согласуются слова, написанные как-то известным Аркадием Малером, в которых он заявил, что существования России оправдывается только её миссионерством (тут имеется ввиду распространением Православия)… Один говорит об аспекте веры, другой об аспекте власти проявления… Но по сути это одна и та же идея — существование России нуждается в оправдании… Вот вам основная, метафизическая качественная разница — для России-Империи необходимо оправдания вовне её границ, для Руси такого оправдания не надо, Русь — есть Святая, она Проявления Бога, — проявления в Царе, в Земле, в Народе.
Протянем ниточку от изложенного в предыдущем абзаце.  Миссия «распространяться во вне»  приводит нас к осмыслению вопроса «границ» (территориальных). Скажем сразу Империя этим вопросом «всегда озабоченна»:

И опять же — всё это верно, если говорить об Империи. Но Царство — Русское Царство — оно Безгранично. И это не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. Тут необходимо даже не осознать, а прочувствовать, всем своим не российским, а живым русским нутром такой, страшный для «имперцев» парадокс — для Русского Царства границы безразличны, оно не страдает «территориальным комплексом», оно просто стоит над этим. И тут, извините, скажу «не статейно» — тот у кого возникнет мысль что данный постулат из серии «мечта нацдемов» просто лишён, как способности понимать реальность, так и способности чувствовать надреальность, потому как идея Русского Царства куда дальше от идеек «сепаратизма», чем всякие «СССР-2». Но об этом более подробно будет дальше.
Рядом с вопросом «границ»  пребывает вопрос о «русской всечеловечности». Нынче эта сокровенная мысль Фёдор Михайловича Достоевского «нашита» на знамёна тех, кто хором шагает в СССР-2. Имперцы её используют, осознают они сами то или нет, для более выразительной презентации идеи «русский это не кровь, а просто культура». Заметим, что такое заявление, как вообще любое заявление преуменьшающее «кровь, как всё» является антитрадицией, и тут удивительно, когда сиё говорят как раз те, кто считает себя традиционалистами. Сегодня принято считать, что Достоевский разумел под своими словами, будто изначально (и в конце, есть брать уровнем глубже) русскими являются все, и что донести эту «всерусскость» (открыть это изначалье) и есть духовная задача-миссия Империи. Эта духовная задача тут постулируется одновременной и параллельной практической задаче (территориальному расширению).  Таково  имперское понимание. Но проблема в том, что, в отличие от темы «границ», в данном вопросе (о русской всечеловечности) имперского понимания быть не может вообще. Тут возможно только русское (царское) понимание. И на наш взгляд тут ошибочно игнорировать  очевидность того, что русская всечеловечность в первую очередь подразумевает Божий Промысел и Божью Благодать… Это связано, как чудом, со стороны Господа, так и с неким преодолением со стороны человека… Что тут имеется ввиду? К примеру Осип Мандельштам — еврей по крови, даром от Бога преодолевший своё еврейство и ставший величайшим русским поэтом. То есть идея русской всечеловечности не в том, что все «по факту» русские, но в том что Господь по воле своей вводит в «русскую всечеловечность», и не нам решать кого и когда он туда введёт…
И последняя в этой первой статье тема. Монархия. Сегодня тема больная и, возможно, наиболее спрофанирована и опасная для русской вечности, чем все остальные. Здесь мы лишь чуть-чуть её коснёмся, определим вопрос, чтоб потом разобрать его как можно более полно. Итак, олицетворением всей этой пародии, которая происходит нынче с «царской темой», является то, что нынче стало допустимым, скорее даже модным сравнивать и уподоблять друг другу две формы правления — Царскую (от Бога) и демократическую — президентскую (от толпы). Суммирую, нынче в тренде постулировать «Путин не Николай 2, а скорее Иван Грозный»… Возможно я огрубляю. Но, вот Максим Медоваров пошёл ещё дальше, он прямо сравнивает монархическую легитимность с легитимностью от демократии, ещё проще говоря равняет даже не Путина с Иваном Грозным, а господина Януковича с теми европейскими монархами, каким, по долгу и зову судьбы и крови, оказывал свою поддержку русский престол:

Эта миссия выражалась в том, что Петр I и Анна Иоанновна восстанавливали на польском троне короля Августа. Такого же ничтожного, как Янукович, зато легитимного и пророссийского… Эту миссию продолжали Екатерина II, Павел I, Александр I, Николай I, посылая войска для восстановления павших тронов. Иногда нам приходилось реставрировать совсем уж ничтожных, как Людовик XVIII, или нехороших, как Франц-Иосиф, монархов… Россия опять выступает в роли реставратора шатающихся тронов^**…

— как говорится комментарии излишни. Но всё-таки откомментируем — равнять между собой легитимность, пусть и «ничтожных» (и что это за эпитет со стороны монархиста?), но монархов с легитимностью такого персонажа, как Янукович — это означает ровно ничего не понимать в том, что есть монархия. Известно, что Максим Медоваров считает себя в каком-то смысле, особенно, что касается данной темы, учеником уже упомянутого тут Владимира Игоревича Карпца, вот уж интересно, как бы сам Владимир Игоревич откомментировал данное его высказывание.