День рождения Николая Лескова

В русской литературе конца XIX века было два безусловных гения — Лесков и Достоевский. Это сегодня, в глазах читателя они дополняют друг друга, но как же были не дружны при жизни. Достоевский в «Дневнике писателя» (1873) буквально «уничтожает» Лескова в статье «Ряженый»:

Современный «писатель-художник», дающий типы и отмежевывающий себе какую-нибудь в литературе специальность (ну, выставлять купцов, мулсиков и прочее), обыкновенно ходит всю жизнь с карандашом и с тетрадкой, подслушивает и записывает характерные словечки… Читатели хохочут и хвалят, и, уж кажется бы, верно: дословно с натуры записано, но оказывается, что хуже лжи, именно потому, что купец или солдат в романе говорят эссенциями, то есть как никогда ни один купец и ни один солдат не говорит…

А сам Лесков говорил о себе:

Мои священники говорят по-духовному, нигилисты — по-нигилистически, мужики — по-мужицки, выскочки из них и скоморохи — с выкрутасами и так далее…

Николай Лесков, как человек, по воспоминаниям современников, всегда отличался тяжёлым нравом — «деспотичный, мнительный до маниакальности, вспыльчивый и гневливый, в теории строгий морализатор, а в реальности далеко не пуританин, он с удивительной последовательностью наживал себе врагов». Когда Лесков стал постоянным сотрудником газеты «Северная пчела» в Петербурге, его статьи, очерки сразу были замечены, но, как писал один из рецензентов:

Там тратится напрасно сила, не только не высказавшаяся и не исчерпавшая себя, а, может быть, ещё и не нашедшая своего настоящего пути…

Но «сила» нашла свой путь, и ох, каким он оказался сложным. В большую литературу Лесков пришёл в довольно позднем возрасте — после тридцати лет. Первые его шаги в ней начались с грандиозного скандала, повлиявшего на всю его творческую, и личную жизнь.
В мае 1862 года в Петербурге возникли большие пожары. Провластная печать связала их с появлением подпольной прокламации «Молодая Россия» и обвинила в поджогах нигилистов. В «Северной пчеле» по этому поводу появилась передовица, написанная Лесковым. Он требовал немедленного установления виновных и их наказания,  в чём усмотрели  провокацию, объявив, что Лесков призывает власти к принятию строгих мер против демократов. Разгневанный Лесков решил ответить.
Так, в 1864 году в журнале «Библиотека для чтения» под именем М. Стебницкого был опубликован бичующий роман «Некуда».
После этого автор был мигом зачислен литературной молвой в агенты Третьего отделения. Как вопрошал Писарев в статье «Прогулка по садам российской словесности»:

Найдётся ли теперь в России… хоть один журнал, который осмелился бы напечатать на своих страницах что-нибудь выходящее из-под пера г. Стебницкого и подписанное его фамилией?..

Так на Лескове появилось несводимое пятно. Его «листали», но «не читали» Как описывает в своей статье о Лескове Л. Калюжная:

И каждое новое произведение попадало под прицельный огонь газетно-журнальных полемистов: зачем в «Запечатленном ангеле» раскольники признают превосходство господствующей церкви? — это неправдоподобно и слишком законопослушно; почему Левша, попав в Англию, был там оценен как гениальный мастер и мог бы преуспевать, а вернувшись на родину, погибает? — это клевета на Россию…

Абсолютно русский язык Лескова, его ослепляющий дух и душу читателя сказ, равно могучий и по стилю и по смыслу, его чутьё к слову и духу — всё оказалось не принято. После его кончины в столе нашли письмо:

Прошу затем прощения у всех, кого я оскорбил, огорчил или кому был неприятен…

На сегодняшний день Лесков так и остался одним из самых значительных и непрочитанных русских «владетелей слова», уж слишком бездонно и широко русским он был, слишком отказывался сужаться в своих сказах…

comments powered by HyperComments