Виды Креста | часть I

В южных и восточных частях Римской империи для казни преступников применялось орудие, называемое со времен Моисея «египетским» крестом и напоминающее букву «Т» в европейских языках. Греческая буква Т,  одна из форм креста, употребляемая для распятий^[1].

Число 300, выражаемое по-гречески чрез букву Т, служило также со времен Апостольских для обозначения креста. Эта Греческая буква Т встречается в надписи гробницы III-го века, открытой в катакомбах святого Каллиста. Такой образ буквы Т встречается на одном сердолике, гравированном в II-м веке…^[2]

О том же рассуждает и святитель Димитрий Ростовский:

Изображение Греческое, «Тав» называемое, которым Ангел Господень сделал «знак на челах»(Иез. 9; 4). Божьих людей в Иерусалиме, для ограждения от надвигающегося смертоубийства, видел в откровении святой Иезекиль пророк. (…) Если приложим к этому изображению наверху титлу Христову таким образом, тотчас четвероконечный крест Христов увидим. Следовательно, там видел Иезекиль преобразование четвероконечного креста…^[3]

То же самое утверждает и Тертуллиан:

Греческая буква Тав и наше латинское Т составляют настоящую форму креста, которая, по пророчеству, должна будет изобразиться на наших челах в истинном Иерусалиме. Если в христианских монограммах находится буква Т, то эта буква таким образом расположена, чтобы явственнее выступать перед всеми другими, так как Т считался не только символом, но даже и самым изображением креста. Пример такой монограммы находится на саркофаге 3-го века…^[4]

Согласно церковному Преданию, святой Антоний Великий носил на своих одеждах крест-Тау. Или, к примеру, святой Зенон, епископ города Вероны, поставил на крыше, возведенной им в 362 году базилики, крест в форме Т.

Иисус Христос — Победитель смерти —устами царя пророка Соломона возвестил: «Кто нашел Меня, тот нашел жизнь» (Прит. 8; 35) и по воплощении Своем вторил: «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин 11; 25). Уже с первых веков христианства для символического изображения креста живоносного употреблялся, напоминающий его по форме, египетский иероглиф «anch», обозначавший понятие «жизнь».

И другие буквы (из разных языков), также использовались первыми христианами в качестве символов креста. Такое изображение креста не отпугивало язычников, будучи для них знакомым. «И действительно, как видно из надписей Синайских,  буква принималась за символ и за настоящее изображение креста»^[5]. В первые века христианства важна была, конечно, не художественная сторона символического изображения, но удобство его применения к прикровенному понятию.

Первоначально этот символ попался археологам на Солунской надписи III-го века, в Риме — в 230-м, а в Галлии — в 474 году. Из «Христианской символики» узнаем, что: «в пещерах Претекстата находимы были плиты без всяких надписей, с одним изображением «якоря»^[6]. В своем Послании Апостол Павел поучает, что христане имеют возможность:

взяться за предлежащую надежду (т.е. Крест), которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий (Евр. 6; 18-19)…

Этот, по слову Апостола, «якорь», символически прикрывающий крест от поругания неверных, а верным открывающий подлинный его смысл, как избавление от последствий греха, и есть наша крепкая надежда.
Церковный корабль, образно говоря, по волнам бурной временной жизни доставляет всех желающих в тихую пристань жизни вечной. Поэтому «якорь», будучи крестообразным, сделался у христиан символом надежды на крепчайший плод Креста Христова — Царство Небесное, хотя греки и римляне, тоже пользуясь этим знаком, усваивали ему значение «прочности» только дел земных.

Известный специалист по литургическому богословию — архимандрит Гавриил пишет, что «в монограмме, начертанной на надгробном камне (III-го века) и имеющей форму Андреевского креста, вертикально пересеченного чертою, есть прикровенное изображение креста»^[7].
Эта монограмма была составлена из Греческих начальных букв имени Иисуса Христа, путем перекрестного их совмещения: а именно буквы «I» (йот) и буквы «X» (хи).
Эта монограмма нередко встречается и в послеконстантиновский период; например, можем видеть ее изображение в мозаическом исполнении на сводах Архиепископской капеллы конца V-го века в Равенне.

Прообразуя Христа-Пастыря, Господь сообщил посоху Моисея чудодейственную силу(Исх. 4; 2-5) в знак пастырской власти над словесными овцами ветхозаветной церкви, затем и посоху Аарона (Исх. 7; 8-10). Божественный Отец, устами пророка Михея, говорит Единородному Сыну:

Паси народ Твой жезлом Твоим, овец наследия Твоего(Мих 7; 14)… Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец (Ин. 10; 11),..

— отвечает Небесному Отцу возлюбленный Сын.
Граф А. С. Уваров, описывая находки катакомбного периода, сообщил о том, что:

глиняная лампа, найденная в римских пещерах, показывает нам весьма ясно, каким образом рисовали загнутый посох вместо всего символа пастыря. На нижней части этой лампы посох изображен пересекающим букву X, первую букву имени Христа, что в совокупности образует монограмму Спасителя…

Вначале форма епископского жезла была подобна именно пастушескому посоху, верхняя часть которого загнута вниз. Все архиереи Византии награждались «посохом пастыря» только из рук императоров, а в XVII-ом веке все Российские патриархи получали свой первосвятительский жезл из рук царствующих самодержцев.

Как утверждал Святой мученик Иустин Философ, разъясняя вопрос о том, откуда язычникам еще до Рождества Христова стали известны крестообразные символы: «То, что у Платона в Тимее говорится (…) о Сыне Божием (…), что Бог поместил Его во вселенной наподобие буквы X, он также заимствовал у Моисея. Ибо в Моисеевых писаниях рассказано, что (…) Моисей по вдохновению и действию Божию взял медь и сделал образ креста (…) и сказал народу: если вы посмотрите на этот образ и уверуете, вы спасетесь чрез него (Числ. 21; 8) (Ин. 3; 14). (…) Платон прочитал это, и не зная точно и не сообразивши, что то был образ (вертикального) креста, а видя только фигуру буквы X, сказал, что сила, ближайшая к первому Богу, была во вселенной наподобие буквы X»^[9].

Буква «X» греческого алфавита уже со II-го века служила основанием для монограммных символов, и не только потому, что она скрывала имя Христа; ведь, как известно, «древние писатели находят форму креста в букве X, который называется Андреевским, потому что, по преданию, на таком кресте кончил свою жизнь Апостол Андрей», — писал архимандрит Гавриил^[10].
Около 1700 года Петр Великий, желая выразить религиозное отличие православной России от еретичествующего Запада, поместил изображение Андреевского креста на государственном Гербе, на своей ручной печати, на военно-морском флаге и т.д. Его собственноручное объяснение гласит, что:

крест Святого Андрея (принят) того ради, что от сего Апостола приняла Россия святое крещение…

Святому Царю Константину Равноапостольному «во сне явился Христос Божий с виденным на небе знамением и повелел, сделав знамя, подобное этому виденному на небе, употреблять его для защиты от нападения врагов», — повествует церковный историк Евсевий Памфил в своей «Книге первой о жизни блаженного Царя Константина»:

Это знамя случилось видеть и нам собственными очами(…) Оно имело следующий вид: на длинном, покрытом золотом копье была поперечная рея, образовавшая с копьем знак креста (…), а на нем символ спасительного наименования: две буквы показывали имя Христа (…), из середины которых выходила буква «Р». Эти буквы Царь впоследствии имел обычай носить и на шлеме…

Комбинация (совмещенных) букв, известная под именем монограммы Константина, составлена из двух первых букв слова ХРистос — «Хи» и «Ро», — эта Константиновская монограмма встречается на монетах Императора Константина. Как известно, эта монограмма получила довольно широкое распространение: отчеканена была впервые еще на известной бронзовой крест константиновский монете императора Траяна Декия (249-251 гг.) в Лидийском городе Меонии; была изображена на сосуде 397 года; вырезана была на надгробных плитах первых пяти веков или, к примеру, фресочно изображена на штукатурке в пещерах святого Сикста^[11].

Как пишет архимандрит Гавриил, «иногда буква Т, встречается в соединении с буквой Р, что можно видеть в усыпальнице святого Каллиста в эпитафии»^[12]. Эта монограмма имеется и на греческих плитах, найденных в г. Мегаре, и на надгробиях кладбища святого Матфея в г. Тире.
Словами «се, Царь ваш» (Ин. 19: 14) Пилат в первую очередь указал на благородное происхождение Иисуса из царской Династии Давида, в отличие от безродных самозваных четверовластников, и мысль эту письменно изложил «над головою Его» (Мф. 27; 37), что, конечно же, вызвало недовольство властолюбивых первосвященников, похитивших у царей власть над народом Божиим. И именно поэтому Апостолы, проповедуя Воскресение распятого Христа и открыто «почитая, — как видно из Деяний Апостольских, — царем Иисуса» (Деян. 17; 7), терпели от духовенства через обманутый народ сильные гонения.
Греческая буква «Р» (ро) — первая в слове «Pax», по-римски «Rex», по-русски Царь, — символизирующая Царя-Иисуса, находится над буквой «Т» (тав), означающей Его крест; и вместе они напоминают слова из благовестия Апостольского, что вся наша сила и мудрость в Распятом Царе (1 Кор. 1; 23-24).
Таким образом:

и эта монограмма, согласно толкованию святого Иустина, служила знамением Креста Христова (…), получила такое обширное значение в символике только после первой монограммы (…) В Риме (…) стала общеупотребительною не прежде 355 года, а в Галлии — не прежде 5-го века…^[13]

Уже на монетах IV-го века встречается монограмма «I»исуса «ХР»иста «солнцеобразная», «ибо Господь Бог, — как учит Священное Писание, — есть солнце» (Пс. 84; 12).
Самая известная «константиновская» «монограмма подвергалась некоторым изменениям: прибавлена была еще черта или буква “I”, пересекающая монограмму поперек»^[14]. Этот «солнцеобразный крест» символизирует исполнение пророчества о всепросвещающей и всепобеждающей силе Креста Христова:

И для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его, — возвещал Духом Святым пророк Малахия, — и будете попирать нечестивых; ибо они будут прахом под стопами ног ваших(Мал 4; 2-3)…

Когда Спаситель проходил близ моря Галилейского, Он увидел рыбаков, забрасывающих сети в воду, будущих Своих учеников. «И говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4; 19). А позднее, сидя у моря, Он поучал народ Своими притчами: «подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода» (Мф. 13; 47).

Признав в снарядах для рыболовства символическое значение царствия небесного, мы можем предположить, что все формулы, относящиеся к тому же понятию, иконно выражались этими общими символами. К таким же снарядам надо отнести трезубец, которым ловили рыбу, как теперь ловят баграми…^[15]

Таким образом, трезубчатая монограмма Христа издавна означает причастность к Таинству крещения, как уловления в сети Божьего Царства. Например, на древнем памятнике скульптора Евтропия высечена надпись, говорящая о принятии им крещения и заканчивающаяся монограммой-трезубцем.

Из церковной археологии и истории известно, что на древних памятниках письменности и архитектуры нередко встречается и вариант совмещения букв «Хи» и «Ро» в монограмме святого Царя Константина, Богоизбранного преемника Христа-Господа на престоле Давидовом.
Только с IV-го века постепенно изображаемый крест стал освобождаться от монограммной оболочки, терять свою символическую окраску, приближаясь к настоящей своей форме, напоминающей то букву «Т», то букву «X».
Эти изменения в изображении креста произошли благодаря появлению христианской государственности, основанной на его открытом почитании и прославлении.

По древнему обыкновению, как свидетельствуют Гораций и Марциал, христиане надрезывали выпекаемый хлеб крестообразно, чтобы было легче его ломать. Но еще задолго до Иисуса Христа сие было на Востоке символическим преобразованием: надрезаемый крест, разделяющий целое на части, соединяет их употребивших, исцеляет разделенность.
Такие круглые хлебы изображены, к примеру, на надписи Синтрофиона разделенными на четыре части крестом, а на надгробии из пещеры святой Лукины разделенными на шесть частей монограммой III-го века.
В прямой связи с Таинством причащения на потирах, фелонях и других вещах изображался хлеб как символ Тела Христова, преломляемого за наши грехи.  Сам же круг до Рождества Христова изображался как неолицетворенная еще идея бессмертия и вечности. Ныне же верою уразумеваем, — по слову святого Климента Александрийского что Сам:

Сын Божий есть бесконечный круг,  в коем все силы сходятся

comments powered by HyperComments